Предыстория известна и уже облетела многие СМИ: молодая пара из Нарвы уехала в Шотландию, чтобы поправить свое материальное положение. Дела у них шли совсем неплохо, Михаил в последние два года жизни за границей даже вел свой бизнес. В марте прошлого года в семье родился сын Давид. А в июне, когда малышу исполнилось почти три месяца, ему стало плохо и он оказался в больнице. Там русская семья сразу попала под подозрение социальных служб: сначала они предположили, что ребенка ударили, потом такие обвинения с родителей сняли, но ребенка не вернули, диагностировав у него инфаркт правого полушария мозга. Ирэне и Михаилу назначили время для того, чтобы видеться с малышом, передав его в приемную семью. Семь месяцев родители боролись за своего ребенка, и сейчас они, наконец, дома в Эстонии. Благодаря усилиям эстонских врачей, Давид понемногу идет на поправку.

Такими случаями нас периодически пугают различные СМИ: мол, западная ювенальная система – злейшее из всех зол. Однако при ближайшем рассмотрении каждого конкретного случая зачастую оказывается, что все не так просто, и не всегда родители отобранных детей чисты и невинны. Именно поэтому все случаи обращения к евродепутатам тщательно проверяются. Об этом говорит и сама Яна Тоом:

- Первая реакция – сомнение. Потому что обращаются, не скажу «часто», но регулярно. А дальше мы наводим справки – говорим с посольством, с родителями. И далеко не всегда беремся помогать. Пример: звонит рыдающая мама, отняли детей, помогите! А у нас через три дня сложилась картина – отчим бьет ребенка, да так, что тот сидеть не может по нескольку дней. Мама же, пытаясь сохранить брак, говорит, что сын упал с качелей, отчего ноги, попа и спина покрылись параллельными синими полосами. Мало того – ребенок и сам не хочет домой. Вернее, хочет к маме, а вот к отчиму ни за что. Этой семье помощь, конечно, нужна, но помощь другого рода – психолог, социальный работник. Я же с имеющимися у меня механизмами воздействия маме этой помочь не могу, ей бы голову на место поставить... Или молодая девушка, уехала на заработки, родила. Не пьет, не курит, работала на низкоквалифицированной работе. Ребенка отняли потому, что не могла его содержать. Информация дикая, согласитесь. Стали проверять, вроде, правда – условия жизни не понравились местной социальной службе. Я была готова поставить на уши все инстанции, но девицу тем временем так обработали, что она сама отказалась от борьбы. Я, говорит, молодая, я себе еще рожу, потом, когда замуж выйду, а сейчас как мне с ним справиться на самом деле? Не уговорила я ее. А потом она просто перестала выходить на связь. Как мать я много чего имею сказать по этому поводу, а как политик... как политик могу только предостеречь. Рожая ребенка в другой стране, надо очень внимательно изучить законодательство, благо, теперь это можно сделать хотя бы с помощью форумов и наведя справки в посольстве Эстонии, - предостерегает Яна Тоом.

Яна говорит, что на фоне вполне обоснованных или сомнительных изъятий реально неправомерный случай рискует потеряться. 

- В том, что этого не случилось с Фалынсковыми, огромная заслуга Михаила и моей советницы Маргариты Корнышевой. Михаил стучал во все двери, а Маргарита нашла время с ним встретиться и «поставить диагноз». Для нас – можно ли рассказанному верить. Отсюда, собственно, главный вывод – если вы правы, не сдавайтесь, продолжайте звонить во все колокола. Пока вас не услышат. Я тоже сказала в свое время много нелестных слов в адрес безымянной чиновницы посольства, которая игнорировала звонки Фалынсковых, однако я понимаю, что это продиктовано не только безразличием, но и печальным опытом, - делится Яна Тоом.

А еще им очень не повезло – был период летних отпусков, посольское начальство на родине, да еще и министр ушла в отставку. 

- Спасибо Урмасу Паэту, который, выслушав от меня историю про Давида, тут же стал названивать в МИД. Честно говоря, я подозреваю, что все так быстро задвигались, потому что был шанс, что Паэт вернется в министерское кресло. Ну и конечно мы подключили СМИ, так что шум подняли немаленький. Лаури Бамбус, посол Эстонии в Великобритании, должно быть, видел меня в кошмарных снах: мы звонили и писали, наверное, раз в неделю. Просили послать переводчиков, найти юристов, присутствовать на заседаниях. Кроме того, мы подали петицию в Европарламент, в комитете по петициям прошли специальные слушания, а делегация комитета ездила в Лондон – не конкретно по делу Фалынсковых, а по проблемам социальных служб Великобритании, потому что подобных петиций десятки. Ну а когда суд постановил отдать ребенка на попечение бабушки, Фалынсковы сделали единственно верный шаг – собрались и в течение суток покинули Великобританию. В Таллинне мы немедленно договорились с детской больницей, а дальше все пошло своим чередом. 

На вопрос, грозит ли Эстонии подобная практика работы социальных служб с родителями, Яна Тоом отвечает отрицательно:

- Думаю, нет, ничего подобного нам не грозит. В стране с такими показателями детской бедности как у нас, ненадлежащие условия жизни еще не скоро станут причиной вмешательства социальных работников. Да и система замещающих семей в Великобритании выстраивалась не одно десятилетие, там это своеобразный способ заработка: вы числитесь в базе данных и периодически получаете, извините мне это слово, на передержку детей, - говорит Яна, добавляя, что слово «передержка» плохое, но совершенно верно отражает суть происходящего.

Евродепутат говорит, что нашим людям, отправляясь с детьми на ПМЖ за рубеж, необходимо учитывать определенные особенности западной системы.

- Например, то, что, в понимании западного человека, ребенок требует неусыпного надзора как минимум лет до 13-и. И наши представления о том, что семилетке должно быть под силу самому проехать три остановки до школы или сходить в магазин за сметаной (которой там, к слову, нет), непременно будут разбиты аргументами о безответственности родителей, подвергающих жизнь ребенка опасности.