Коллаборационисты: предатели, герои или жертвы?

В романе Михаила Герчика «Отдаешь навсегда» есть пронзительная история о любви русской девушки и немецкого солдата во время Великой Отечественной. Девушка не дождалась с войны жениха, потому что полюбила… врага. Девушка родила от врага ребенка. Несложно догадаться, какая судьба ждала ее. Жених вернулся и простил, принял ребенка и попытался увезти их подальше от родной деревни, от позора. Но по дороге в новую жизнь девушка заканчивает жизнь самоубийством.
«Сотрудничество с оккупантами» - звучит устрашающе. Это понятие, заключенное в слово «коллаборационизм», более нейтральное, как считает побывавший на встрече с нарвитянами по приглашению международного медиа-клуба «Импрессум» историк  Борис Ковалев.
Можно ли оправдать предательство? Где грань между предательством, защитой близких и спасением своей жизни? Об этом предстоит задуматься читателям новой книги Ковалева «Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации».

- Почему вы занялись именно этой темой? Что лично вас как историка в ней привлекло?
- Вы знаете, к теме коллаборационизма я пришел достаточно давно – почти двадцать лет назад, и изначально эта тема привлекла меня своей неизученностью. Посудите сами – достаточно подробно к этому времени была исследована героическая составляющая той войны, были исследованы какие-то факты движения сопротивления. Информация же о сотрудничестве советских граждан с нацистами была закрытой, эта тема была, по меньшей мере, неприличной для того, чтобы вообще ее поднимать. Она не укладывалась в некие советские рамки. Но за последние годы книг по этой теме написано достаточно, причем коллаборационистов трактуют не только как изменников и предателей, но кто-то доказывает что они были, в общем-то, героями, поскольку это были борцы со сталинским режимом, борцы за национальную свободу.
Книга, которую Борис Ковалев представил в Нарве, вышла недавно в Москве, в издательстве «Молодая гвардия». Автор считает, что ее тема – наиболее сложная и наименее исследованная. Объясняя сложность работы над книгой, Борис Ковалев отмечает, что о подвиге писать и говорить легко, тем более все это хорошо откладывается в документах. Так же легко, как легко писать о предательстве, что тоже зафиксировано документально. А вот говорить о повседневной жизни – выживании, маленьких подвигах – сложно. Автор признается, что к этой теме он как раз и шел почти двадцать лет.
- Расскажите о том, как вы работали над созданием этой книги.
- Есть такое не очень красивое выражение «врет, как очевидец». За семьдесят лет, которые прошли с момента окончания войны, поколение непосредственных участников, к сожалению, ушло. Когда я говорил с ними, они признавались не в разговоре на камеру, не на страницах книг и статей, а в личной беседе в том, что есть две правды: одна – у них в душе и вторая – о которой они могут себе позволить говорить открыто, которую они привыкли говорить – та правда, которая нужна.
И я понимал, что главным документом, который может хоть как-то пролить свет на те события, должен быть документ, извлеченный из архива. Так началась работа с российскими архивами. Причем я старался работать в трех видах архивов: государственные архивы, где я искал какие-то трофейные материалы, материалы, связанные с действием коллаборационистской администрации, бывшие партийные архивы, в которых, кстати, очень неплохо отложились материалы, связанные с антигитлеровским сопротивлением, и, наконец, ведомственные архивы – архивы спецслужб и министерства внутренних дел. Здесь я работал с уголовными делами, с информацией, которая доставлялась советской агентурой для советского командования в те годы. Понятно, что для пропаганды предназначался один материал, а для спецслужб – несколько иной. И я хочу сказать, что ни один из этих источников нельзя недооценивать. Только когда мы берем совершенно разные источники и с той, и с другой стороны (а самый лучший вариант – два взаимоисключающих источника, т.е. видение всего, исходящее от воюющих по разную сторону людей), вот тогда можно лишь слегка подойти к истине.
- «Повседневная жизнь» - это все-таки живые люди, трагические, порой, судьбы. Как историку вам, видимо, необходимо уйти от эмоций, исследуя эту сложную тему. Но, в то же время, сделать эту информацию интересной для массового читателя. Вам это удалось?
- Начнем с того, что издательство очень сильно «пинало» меня, указывая как раз на то, что я должен писать не монографию, а книгу для людей. Поэтому, нужно признаться, некоторые части я переписывал.
Я убирал ссылки, сноски, повторы, которые столь любят наши академисты, считая, что точка зрения должна быть строго аргументирована. Я, наоборот, пытался представить самого себя в той или иной ситуации. И в книге я пытаюсь показать именно весь срез жизни: дети и война, женщины и война, любовь и война, бизнес и война, церковь и война, различные формы коллаборационизма и, опять же, та же самая война… Т.е., по сути, я попытался показать жизнь простого человека на всей оккупированной территории России – от Краснодара до Ленинградской области и Крыма.
- Главный вопрос: можно ли оправдать коллаборационизм?
 - Вы знаете, есть понятие «понять». Есть понятие «простить». Есть понятия «оправдать» и «признать жертвой». Сразу хочу оговориться, что 1955 году была объявлена амнистия всем без исключения коллаборационистам, кроме тех, на чьих руках была кровь, т.е. карателей, убийц, палачей. Т.е. представьте себе, что если до 55-го года наши «героические органы» вас не выявили, вы могли честно легализоваться, вернуться домой, в семью, и вас уже никто к уголовной ответственности привлечь не мог. Потому что вы попали под амнистию. Это если речь идет об уголовно-правовом аспекте. Следующий уровень – это морально-нравственное отношение к данному вопросу. И мне кажется, что миллионы наших соотечественников, которые жили на оккупированной территории, можно поделить на три категории: тем, кто с оружием в руках воевали на стороне противника, тем, кто проливали кровь своих «соплеменников», прощения быть не может.
А вообще люди были разные. Мы же знаем, что сталинский режим – отнюдь не большая коробка с вкусными шоколадными конфетами. Это и репрессии 37-го года, и бездумное раскулачивание, и унижение тех людей, кто вынужден был писать в своей биографии слово «бывший» - офицер царской армии, священник, дворянин… И вот когда эти люди шли на сотрудничество с врагом, их можно понять. И более того, их действия кажутся вполне логичными. Но вот вопрос: можем ли мы их простить? Мне кажется, они не смогли понять «раздвоенное копыто Гитлера», то, что, воюя со Сталиным, они на самом деле «продали душу дьяволу». На мой взгляд, они заслуживают морального осуждения. Нельзя делать их героями. Можно их жалеть, но нельзя считать их действия подвигом.
И, наконец, третья, самая большая часть населения, которой приходилось выживать в условиях нацистской оккупации. Женщины. Разве можно морально осуждать ту женщину, которая отдается немецкому солдату для того, чтобы накормить голодающих детей или спасти им жизнь?
- Кстати, вы видели фильм Веры Глаголевой «Одна война». Там, где рассказывается о судьбах нескольких женщин, родивших детей от немецких солдат… В кино они были сосланы на остров, практически жили как арестованные. Как вы оцениваете сценарий с точки зрения исторической правдивости?
- Да, бывало всякое. В предыдущей книге у меня была глава, посвященная этой проблеме – «половому коллаборационизму». Что касается наказания, то в большей степени это, конечно, выдумано кинематографистами. Я читал как-то одну насквозь советскую книгу, автор – герой Советского Союза Сергунин. О чем он пишет? О том, что абсолютное большинство наших агентов были девушками. Им было невыносимо тяжело – от них отвернулись родители, друзья, дети на улицах кричат «немецкая овчарка!», и при этом они вынуждены улыбаться, ездить с немецкими солдатами, офицерами и выполнять важную работу. Хорошо, мы говорим о разведчицах, а кто-то шел на это ради того, чтобы прокормить своих детей. Понимаете, очень легко рассуждать о том, как мы повели бы себя в той ситуации, какими бы героями оказались… Думаю, что к этой категории как раз применимы слова из Священного Писания «не суди».
…Кстати, в соавторстве с Борисом Ковалевым на данный момент снято несколько фильмов. Такие как, например, фильм Светланы Сорокиной «Каратели», который пять лет назад был показан по центральному каналу российского телевидения. Также историк принимал участие в съемках девятисерийного фильма Аксенова «Похищение Европы», а в данный момент готовится к выпуску фильм, который представит зрителям испанское телевидение. Фильм посвящен судьбе испанцев, воевавших на северо-западе России в начале сороковых годов.

Справка:
Борис Ковалев родился в 1965 году в Новгородской области. Доктор исторических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого.
Автор более 200 научных и научно-популярных работ.
Подготовил более десяти статей для фундаментального издания «Холокост на территории СССР. Энциклопедия»