Нарвская безработица - лишь верхушка айсберга

Остановка «Кренгольма» не только окончательно оформила облик Нарвы как экономического захолустья Эстонии, но и выбросила на рынок труда почти 3000 человек, из которых примерно 80 процентов составляли женщины. Практически единовременное превращение в иждивенцев около 8 процентов трудоспособного населения города заслуживает изучения и как локальное явление, и как фрагмент более общей социально-экономической картины на уровне государства.

Если сравнить ситуацию с занятостью в Эстонии с положением в Германии, России и Финляндии (опираясь на данные не только Департамента статистики Эстонии, но и международных организаций, в данном случае Всемирного банка), то в глаза бросаются существенные различия. Так, принимая за основу данные 2006 года, видно, что общий уровень безработицы в Эстонии совершил в 2009 году резкий скачок и оказался самым большим среди четырех сравниваемых стран (228 процентов). Точно такую же тенденцию демонстрирует и график безработицы среди женщин (в 2009 году - 196 процентов). Для сравнения: в России в 2009 году безработица составляла порядка 115-116 процентов к уровню 2006-го. Департамент статистики добавляет к этой картине еще больший рост безработицы среди женщин в Эстонии в 2010 году - 272 процента.

Совершенно очевидно, что столь резкое отличие значений относительной безработицы в Эстонии от соответствующих значений в других странах не может быть объяснено только в рамках ссылок на внешние обстоятельства, ведь пресловутый экономический кризис затронул все перечисленные страны. Приходится признать, что двукратный рост безработицы у нас имеет какие-то внутренние причины. Лавинообразный рост безработицы в 2009 году указывает на то, что сам кризис в Эстонии сыграл, скорее, роль «спускового механизма».

Скрытые особенности экономики Эстонии

Большинство западных наблюдателей определяют экономику Эстонии в целом как быстрорастущую, очень либеральную. Однако мало кто отмечает, что быстрый рост в 2005-2008 годах частично был связан с освоением массированной внешней помощи, которая с момента вступления Эстонии в ЕС составила около 14 млрд. ЕЕК.

Другое важное обстоятельство связано со структурой инвестиций. По состоянию на конец 2008 года, Эстония получила внешних инвестиций в размере 186,7 млрд. ЕЕК. Из них 34 процента было вложено в финансовое посредничество, 27 - в недвижимость и аренду, 12 - в оптовую и розничную торговлю, 12 - в техническую инфраструктуру, строительство, транспорт. Промышленность получила только 15 процентов от указанной суммы инвестиций! Это, замечу, данные министерства экономики.

Таким образом, инвестиции в созидательные и производительные возможности составили лишь незначительную часть общего объема, и это на фоне завершившейся к 1995-2000 годам ликвидации имевшихся высокотехнологичных предприятий. На месте крупных производств появилось огромное количество мелких фирм, занятых разного вида посредничеством, торговлей, строительством, предоставлением услуг и т.д. Спрос на продукцию и услуги такого рода сильно подвержен конъюнктуре, кроме того, малые размеры фирм не только не позволяют направлять заметные средства на исследования и развитие продукции (R&D), но и делают сами фирмы очень неустойчивыми. По доле торговых сделок во внутреннем валовом продукте Эстония вдвое обогнала и Финляндию, и Германию! Хотя, на самом деле, это была не столько реальная экономика, сколько околоэкономическая возня.

Между тем, спрос на продукцию высокотехнологичных отраслей (точного машиностроения и приборостроения, специальных материалов и сплавов, полупроводниковых приборов, сложных химических веществ и т.д.) относительно стабилен в силу дороговизны, редкости, а часто и безальтернативности этой продукции. К слову опять-таки о Нарве, ткани и одежда тоже имеют относительно стабильный спрос, поскольку удовлетворяют насущные потребности человека.

Таким образом, структура инвестиций вместе с видением экономики Эстонии ее элитой способствовали созданию у нас специфической, неустойчивой экономической среды, чувствительной к внешним воздействиям.

Экономия, усугубляющая бедность

Как же влияла на безработицу бюджетная политика государства, в том числе в условиях кризиса? Здесь первое, что бросается в глаза, - совершенно противоположный характер действий правительств Эстонии и Финляндии.

В Эстонии имеется систематическая, в среднем 4,6 процента, экономия бюджетных расходов. Пик экономии был достигнут в 2010 году и составил 7 процентов ВВП, или примерно 21 млрд. ЕЕК. Аккумулированная за 10 лет сумма экономии бюджета составляет около 45 процентов ВВП. Такая экономия в бедной стране не могла не сказаться самым разрушительным образом на всех сферах хозяйственной деятельности и прямо поддерживала сокращение рабочих мест в областях прямого бюджетного финансирования, а косвенно и в других - через уменьшение государственного заказа.

Относительно благополучная Финляндия, наоборот, позволяла себе исполнять бюджет со средним дефицитом 2,5 процента, что способствовало сохранению рабочих мест в областях прямого бюджетного финансирования и там, где имеется влияние госзаказа.

Взаимодействие двух факторов - торгово-посреднической сущности экономики Эстонии, ее исходной неустойчивости с идеологией постоянной экономии государственных средств, нацеленное на достижение критериев вступления в еврозону, - привели к лавинообразному росту безработицы. При отсутствии заметной инвестиционной деятельности, государственных вложений в R&D, эта экономическая схема может воспроизводить только бедность и общую отсталость страны!

Как любят утверждать члены нынешнего правительства, «финансы Эстонии в порядке».

Это правда, но правда и то, что существует угроза исполнению многих функций государства. Например, отток наиболее квалифицированного медицинского персонала в соседнюю Финляндию, обусловленный тамошним более чем 4-кратным перевесом госрасходов на здравоохранение, только усугубляет и без того напряженную ситуацию с охраной здоровья жителей Эстонии.

Трагедия «Кренгольма»

Особенность разрушения «Кренгольма» - предприятия, еще десять лет назад дававшего 1 процент ВВП Эстонии, что сопоставимо с ролью в американской экономике такого гиганта, как «Дженерал Электрик», - состоит в том, что все стадии этого разрушения были предопределены и тесно связаны с самой сутью новой экономики Эстонии. Перенос центра общественного внимания на торгово-посредническую деятельность и сферу услуг с туризмом-транзитом оставил крупные предприятия за границами интересов общества. Поэтому решения Агентства приватизации о продаже «Кренгольма» малоизвестной фирме из Швеции, сами условия продажи, а также обязательства покупателя перед эстонским государством по развитию предприятия не были известны широкой общественности и не изучены до сих пор.

В 2000 году «Кренгольм» получил кредит в сумме 300 млн. ЕЕК от IFC - одного из подразделений Всемирного банка, - из которых около 270 млн. было направлено на приобретение нового оборудования, остальные средства были направлены на увеличение оборотного капитала и иные финансовые цели. При надлежащей подготовке такой кредит мог обеспечить долгосрочное усиление рыночных позиций «Кренгольма». В реальности, предприятие не было готово к его эффективному освоению по причине отсутствия у руководящего персонала высшего и среднего звена практического опыта работы в жесткой конкурентной среде. Структура кредита совершенно не предусматривала направление средств на преодоление этих слабостей, на подготовку большой массы специалистов к работе в рыночных условиях, на готовность к взаимодействию в интернациональной бизнес-среде.

Таким образом, «Кренгольм» представлял собой потенциально неустойчивое предприятие, чрезвычайно чувствительное к неблагоприятным внешним изменениям, - уменьшенный аналог экономики Эстонии. В этой обстановке любое неблагоприятное обстоятельство могло спровоцировать процесс разрушения, и такие обстоятельства наступили на рубеже 2002 года: на фоне монотонного роста производственных расходов, вызванных инфляцией и ростом стоимости ресурсов в Эстонии, произошло падение доходов от продаж и резкое уменьшение удельной валовой прибыли.

Владельцы же вместо активной разработки новой номенклатуры продукции и услуг, освоения новых рынков и закрепления старых, сконцентрировали внимание опять-таки на экономии, главным образом через сокращение персонала. Эта примитивная, односторонняя экономия только снижала производительные возможности предприятия, провоцируя появление все новых проблем на рынках. «Кренгольм» и здесь был «Эстонией в миниатюре»: процесс его разрушения был аналогичен описанному выше лавинообразному росту безработицы в Эстонии, а «экономия на персонале» играла ту же роль, которую играет экономия бюджета в росте безработицы в целом.

Это была примитивная методология, губительный характер которой хорошо известен специалистам и обозначается как «cost reduction alone is a dead-end street» («одно только сокращение издержек - путь в тупик»). Возможно, все пошло бы иначе, если бы владельцы ощущали общественное давление, направленное на сохранение предприятия. Но вся общественная обстановка тех лет демонстрировала полное отсутствие заинтересованности в судьбе крупных заводов.

Человеческий потенциал: спасти или растратить?

Вместе с «Кренгольмом» погиб и огромный запас технологических знаний о переработке натуральных и искусственных волокон, копившийся в течение многих десятилетий и составлявший часть ноу-хау Эстонии. Носители этих знаний - десятки технологов высшей квалификации, сотни операторов различных машин, специалисты по ремонту оборудования - встали на учет биржи труда, прошли различные формы переобучения. Обществу не может быть безразлично, как используется этот человеческий потенциал - увеличивается, если сокращенные специалисты осваивают более сложные профессии, либо растрачивается, если им приходится осваивать более простые!

Можно сказать, что сокращаемые в 2006 и 2007 годах работники «Кренгольма» не определяли динамику роста безработицы, однако после остановки во второй половине 2008 года прядения и ткачества, 2000 кренгольмских безработных дали половину прироста общей безработицы города. Очевидно, что в течение 2009-2010 годов город так и не смог сделать что-либо существенное для трудоустройства такого количества людей. Положение начало медленно выправляться только к началу 2011 года.

В 2006-2008 гг. изменчивость безработицы в Нарве на 75 процентов зависела от общей безработицы в Эстонии, а 25 процентов ее определялись местными особенностями. Ситуация заметно изменилась в период с 2009 по первый квартал 2011 года. В этот период изменчивость безработицы в Нарве зависела от общей безработицы в Эстонии уже на 96,9 процента.

Недостаточная эффективность усилий местной власти в преодолении массовой безработицы объяснима: организовав различные формы обучения и переобучения, эта власть не способна создать значимое количество рабочих мест, где переобученные нашли бы применение. Значительное количество рабочих мест в малом и микробизнесе, созданное бывшими безработными, быстро теряется в силу неконкурентоспособности новых фирм. Все это, вместе взятое, приводит к бессмысленной растрате значительных средств, которые извлекаются из различных фондов ЕС.

Если проверка действительно покажет низкую эффективность усилий местной власти, то в качестве краткосрочных мер немедленной помощи безработным целесообразно переориентировать часть европейской помощи на создание общественных рабочих мест, с составлением детальных планов работ, оценкой необходимых средств и назначением контрольных органов. Другая часть этой помощи может быть адресно направлена безработным на цели оплаты коммунальных услуг, для предотвращения массовой бездомности. При этом разного рода «курсы» следует проводить только при наличии достаточной уверенности в будущем трудоустройстве обучаемых.

Долгосрочная же программа преодоления безработицы связана с повышением конкурентоспособности имеющихся предприятий и появлением новых рабочих мест за счет прямых иностранных инвестиций.

Научиться, наконец, инвестировать

Как уже говорилось, низкая конкурентоспособность эстонской экономики и ее неустойчивость связана с ничтожными усилиями по исследованиям и развитию продукции. А вот Финляндия, систематически допускающая превышение расходов государственного бюджета, является одним из европейских лидеров по расходам на R&D. Именно высокая конкурентоспособность экономики позволила Финляндии пережить кризис без драматического скачка безработицы, который переживает Эстония со своей бюджетной экономией. А экономика Германии уже в 2011 году столкнулась с дефицитом трудовых ресурсов в размере около 1 млн вакансий.

Существует множество объективных трудностей на пути иностранных инвестиций в реальный сектор экономики Эстонии, и переход на единую валюту ЕС практически никак не способствует устранению этих трудностей. Одна из основных проблем, которая прямо вытекает из принятого в Эстонии видения экономики, - это отсутствие квалифицированных специалистов в области иностранных инвестиций. Именно об этом говорил в недавнем интервью исполнительный директор «Силмета» Дэвид О’Брок: «сменится поколение, прежде чем эстонцы получат опыт, необходимый, чтобы конкурировать на мировом рынке инвестиционных возможностей».

Обстановка не позволяет ждать так долго. Инвестиции нужны сегодня, чтобы идея промышленных парков стала работать на экономику Эстонии. Для этого необходимо установить общественный контроль за работой Целевого учреждения развития предпринимательства (EAS) и привлечь к работе в его региональные отделения специалистов, имеющих практический опыт в РЕАЛЬНОМ секторе экономики, а не только в написании ходатайств. Следует инициировать перепроверку инвестиционных паспортов. Такой паспорт для Нарвы, например, был составлен в 2005 году и содержит массу устаревших сведений. Привлечение инвесторов, готовых к организации в Нарве производства конечных продуктов с высокой добавленной стоимостью, - очень сложная задача, которая требует должной политической воли и поддержки и на государственном, и на местном уровне.

Некоторые предложения

Для реализации мер помощи населению Нарвы и Ида-Вирумаа представляется целесообразным, чтобы группа депутатов Рийгикогу, избранных в регионе, выступила со следующими инициативами и рабочими предложениями:

* Предложить парламенту провести переговоры с Еврокомиссией по временному перенацеливанию части средств, направляемых в Фонд стабилизации еврозоны, на социальные нужды наименее обеспеченных слоев населения. Не может быть терпимым, что около 9 процентов ВВП Эстонии направляется в Фонд стабилизации еврозоны, тогда как государство не находит средств на стабилизацию доходов собственных пенсионеров.

* Инициировать создание комиссии или рабочей группы по изучению и, при необходимости, корректировке правил получения помощи ЕС и ее использования. Особенно тщательно следует изучить результаты и методы получения средств от Фонда сплочения, которые должны служить целям радикального улучшения инфраструктуры страны и повышению ее общей конкурентоспособности.

Средства структурных фондов, направляемые в рамках различных проектов на рост человеческого капитала, часто бессмысленно разбазариваются. Целесообразно временно ограничить прием такой помощи и провести исследование ее эффективности для безработных.

* Инициировать создание парламентской комиссии по контролю за действиями EAS, проводить регулярные парламентские слушания по итогам работы инвестиционного агентства, особенно в направлении Ида-Вирумаа.

Петр Поскин, житель Нарвы, пенсионер

(Текст подготовлен на основании доклада, который содержит весь необходимый иллюстративный материал и ссылки, был сделан на круглом столе «Женское лицо нарвской безработицы» и полностью доступен в НКО «Tallinn Euroopas»)

Инфопресс №28