Иветта Саккарт-Линнард: «Папа был «неудобным» судьей»

В редакцию обратилась дочь Юри Саккрата, Иветта Саккарт-Линнард, которая пожелала дать комментарий по поводу дела отца.
Напомним, что Пярнуский уездный суд 23 марта этого года признал бывшего судью Вируского уездного суда Юри Саккарта виновным в нескольких преступлениях и приговорил его к лишению свободы. В ходе упрощенного рассмотрения дела по взаимной договоренности, суд приговорил Саккарта к 2 годам и 8 месяцам лишения свободы. Его осудили по статьям: разглашение государственной тайны, вымогательство взятки и незаконное раскрытие следственных данных в рамках уголовного дела. Юри Саккарт признал свою вину частично.
- Желание дать комментарий по делу моего отца возникло неслучайно. В прессе муссируются слухи о том, что он признал себя виновным, но нигде не говорится о том, как было на самом деле – отец признал себя виновным частично. Т.е. факт разглашения данных предварительного расследования имел место, но никаких денег (никакой взятки) не было в помине. Разговор шел о том, что, якобы, за разглашение этой информации некое лицо предложило отцу деньги. В разных публикациях эта сумма варьируется от пятидесяти до ста тысяч крон, что уже подозрительно. Разве можно обвинить человека во взяточничестве, если этих денег никто не видел в глаза? У отца не нашли никаких денег, у него по сути даже не было значительных накоплений. Непонятна формулировка «вымогал деньги», которая используется в деле. Что значит – вымогал? Либо он взял их, либо не взял. Здесь же все очень странно.
Я могу сказать, что О.З., который фигурирует в качестве того, у кого отец якобы вымогал деньги, сказал, что отец эти деньги «согласился взять». Опять же, что значит – согласился? И почему тогда не взял? Снова путаница. С этим человеком у отца были дружеские отношения, и он дружески пытался предупредить человека о том, чтобы тот не вел бизнес с некими людьми, потому что у них есть определенные проблемы. А вышло, что это разглашение гостайны. Почему этот человек все это сделал подобным образом и с кем он сотрудничал – это уже другой вопрос, я в это не хочу углубляться. Но на это стоит обратить внимание. Как и на то, что этот человек, в отличие от отца, на свободе. А у нас вроде как к ответственности привлекают обе стороны, если говорить о взяточничестве. Еще раз вернусь к тому, что можно задать вопрос и таким образом: почему отца не взяли на самой взятке? Почему не довели дело до конца? Да потому что знали, что никаких денег он никогда не брал и не возьмет. Но запись о том, что он разгласил гостайну, у них была. На этом его и взяли.
Если взять все аналогичные дела с судьями, которые получили огласку в последнее время, то там как раз деньги фигурировали. Там людей брали с поличным. А отца теперь приплетают туда как взяточника, несмотря на отсутствие улик, что, конечно же, нельзя оставить без внимания. Потому как это откровенная ложь.
Остается много вопросов… Было ли это преступление спровоцировано и придумано? Тут я не вправе давать комментарий. Но что-то в нашем правовом государстве не так, что-то хромает.
Еще один момент. Если честно, папа был достаточно «неудобным» судьей. Он всегда четко действовал в рамках закона, не закрывал глаза на промахи других структур, как, например, прокуратуры или полиции. Если недостаточно доказательств – извините. Даже мог знать, что человек виновен, но этого не доказали, не были юридически корректны, то мог не осудить. В то же время был строг и беспощаден к убийцам, маньякам, педофилам и насильникам, понимая, что при нынешней системе они не исправятся, и что лучше всего дать им максимальным срок. Вспомните дело 1994 года, когда трое были приговорены к смертной казни. Свидетелей надо было защитить на всю жизнь, так как убийцам было от 21 до 26 лет, и они держали весь поселок Сака в страхе, убивали и грабили стариков. Думаю, что мало судей, которые бы осмелились на такие жестокие приговоры. Да, отец был «неудобен».
Я хочу еще сказать вот о чем. После того, как это дело получило огласку, в различных интернет-комментариях к статьям о папе мне приходилось сталкиваться с обвинениями нашей семьи в каких-то немыслимых богатствах, нажитых, по-видимому, нечестным образом.
Но ведь это даже смешно. Тот дом, в котором я живу, доставался нашей семье на протяжении пятидесяти пяти лет! Изначально в этом доме у нашей семьи была одна комната. Это был непрестижный район, в который селили детей, братьев, родственников «врагов народа» (у моего деда братья получили это обвинение), в этом доме родился мой отец. И только недавно мы докупили оставшуюся часть дома, и то – в кредит! На мое имя. Т.е. за этот дом мне еще платить и платить. Две машины, которые есть в моей семье, тоже взяты в лизинг. Понимаете, было бы что «вытащить» на свет – давно бы вытащили. Но у нас нет никаких несметных богатств, тем горше читать и слушать всю ту грязь, что льется на нашу семью после ареста отца. После того, как его арестовали, у нас остались одни долги… Нам еще за папину машину выплачивать разницу банку (она тоже была взята в кредит). Никаких закромов нигде нет. И это я тоже хочу подчеркнуть. Не оправдываясь, а защищая его честь.
Очень тяжело было переживать все эти слухи, я понимаю, у нас свобода слова и все такое – но ведь за вашими обвинениями (лживыми) стоят живые люди. Которым больно. От несправедливости. Да, копайте, но хотя бы не врите. Нет у меня бриллиантов, нет евроремонта в доме. Когда я училась в Таллинне, я ездила на трамвае и жила в общежитии.
В общем, я хотела бы заставить людей задуматься. Задуматься тех, кто продолжает муссировать это дело, кто распространяет немыслимые слухи. Зачем? Кому это выгодно? Эти вопросы остаются открытыми.
Я бы хотела добавить еще, что, несмотря на то, что папа сидит в одном секторе с теми, кого он когда-то сам же осудил (это тоже нонсенс), он ни на что не жалуется, у него нет ни с кем конфликтов. И еще – личное. Нет худа без добра. И эта беда сблизила нас с отцом сильнее, чем когда-либо. Я люблю его, поддерживаю и очень жду.