Хейно Ситс выращивает голубые ели и выводит зимостойкую облепиху

Садоводством для души у нас, наверное, многие занимаются. Но редко кто возделывает сад в пожилом возрасте. Кохтла-ярвескому пенсионеру Хейно Ситсу в следующем году исполнится девяносто лет. Но не только своими преклонными годами интересен этот садовод. От снега и до снега деятельный мужчина растит в своем саду в Кохтла-Нымме голубые елочки, а также занимается селекционной работой по выведению более зимостойкого сорта облепихи в эстонском климате.

Тяга к земле – по наследству
Хейно родом из Пярнумаа. Его отец, как бывший участник освободительной войны, получил в дар от государства во времена первой Республики 36 гектаров земли. До военных событий 18-го года он был батраком, а теперь, обрабатывая землю, стал уже сам нанимать людей для полевых работ. Хейно, как старший ребенок в семье, сызмальства помогал отцу в работе. Там же, за работой, выучил парнишка и русский язык, поскольку двое наемных рабочих были русские.

Добровольно – на трудовую повинность
Юность Хейно выпала на военные годы. До восемнадцатилетнего возраста у него была возможность добровольно определения: пойдет ли он в армию или будет исполнять трудовую повинность. Молодой человек выбрал последнее, и отрабатывал свою повинность на аэродроме в Таллинне. По достижении восемнадцатилетнего возраста Хейно сказал отцу, что на службу не пойдет. Отец продал корову, и на вырученные деньги переправил сына подальше от боевых действий - в Финляндию. Но там молодому человеку все-таки пришлось встать под ружье. Но ненадолго. Попал в плен к советской армии. И окончание войны встретил в рабочем батальоне.
Когда освободился в мае 47-го, сразу же рванул в Эстонию на хутор отца. И до 49-го года - пока хутора не ликвидировали - помогал родителям по хозяйству. Закончил среднюю школу, поскольку прежнее среднее образование, полученное во времена немецкой оккупации, не признавалось.

От школьника до заведующего кафедрой
Хейно мечтал после школы пойти учиться дальше, но полагал, что эта дорога для него закрыта. Ведь бывший статус рядового финской армии мог запросто поставить крест на его желаниях.
Друг его поступил в горный техникум в Таллинне и ободрил Хейно: «Таких, как ты, у нас тут полно. Приходи и ты учиться». И Хейно ждать себя не заставил. В 51-ом году, закончив техникум с отличием, молодой человек попал «в волну»: в то время по Союзу остро не хватало горных инженеров. И для тех, кто имел средне-специальное образование по специальности, были организованы трехгодичные курсы, по окончании которых студенты получали высшее образование и специальность горного инженера. Работал на угольной шахте под Воркутой. Но, несмотря на очень приличную северную зарплату, Хейно потянуло на родину.
В 56-м вернулся в Эстонию. Думал найти работу по специальности в Таллинне. Но встретив бывшего своего преподавателя, сам принялся за преподавательскую работу в горном техникуме. Через два года таллиннский техникум перевели в Кохтла-Ярве, с тех пор Хейно стал идавирусцем. С 60-го года работал в Институте сланцев, затем – в Институте горного дела имени Скочинского, где занимал должность заведующего кафедрой до выхода на пенсию в 84-м году.

Снова на хутор
Несмотря на то, что с семидесятого года Хейно возделывает сад в садоводческом товариществе в Кохтла-Нымме, после выхода на пенсию мужчина снова устремился на родительский хутор.
- С 89-го года в Эстонии начали восстанавливать хуторское хозяйство. По закону тогда можно было получить землю обратно не только свою, но и чужую, если она оставалась бесхозной. Узнал, что к нашей земле уже присматриваются люди. И решил опередить. Оформив все бумаги, вернул себе два хутора, оставшиеся в наследство от родителей, - вспоминает Хейно Ситс.
Второй хутор достался ему от брата, поскольку ближайший родственник совершенно не выражал желания заниматься землей. А Хейно занялся. Да не просто занялся, а с размахом. Насадил 35 тысяч елочек обыкновенных, выращенных из семян. Заказал в Финляндии семена карельской березы, которые с большим трудом, но все-таки получил. После этого посадил еще десять тысяч карельских березок. Но и этого активному пенсионеру показалось мало. Тогда он занялся посадкой семян на рассаду голубой ели.

Ни березки, ни елки уже никому не нужны
Свое имущество Хейно переписал на сына. Но поскольку тот водил крепкую дружбу с алкоголем, то вскоре большая часть и пашни, и лесных угодий, которые с таким старанием возделывал отец, оказалась продана. Что сейчас сталось с его посадками, Хейно не знает. В последний раз был на отцовском хуторе шесть лет тому назад. Может быть, стоило вернуться в родные места? – Мужчина не видит теперь такой возможности. Постройки родительского хутора уже от времени развалились. А отстраиваться сейчас заново в таком возрасте, «когда почти всех моих сверстников уже нет в живых», - неразумно. Что там есть кроме леса и пашни? - Теплушка одна, в ней не проживешь.

Голубые елочки из Кохтла-Нымме, недорого
Впрочем, без сада и огорода Хейно себя не мыслит. Говорит, что покуда сможет двигаться, будет и возделывать землю. На ухоженном огородике в восемь соток Хейно хлопочет с женой и приемной дочерью. Здесь плодовые деревья и кустарники, грядки с клубникой, чесноком, и пока свободные - под овощи. Около жилого садового домика растет голубая елка-мать, семена из шишек которой дали жизнь огромному количеству молодняка этой самой серебристой ели.
- Понимаете, нужно же чем-то заниматься, а к земле так лежит душа! - объясняет свое хобби длинною в жизнь крепкий еще седовласый мужчина, который ну никак по виду не тянет на излет девятого десятка.
Народ дедовыми елочками интересуется. И стоят пятилетние саженцы в сравнении с ценами в питомниках очень дешево. Тем не менее, некоторых желающих прикупить серебристую красавицу Хейно отговаривает от этого шага. В городе, как он наставляет, - не самое подходящее место для елочек. Этим деревьям нужен простор, и желательно, чтобы ближе, чем в пяти метрах от них, не росли другие деревья-конкуренты.
За оградой сада через мосток над канавкой простирается уже государственная земля. И поскольку этой территорией само государство не интересуется, ею заинтересовались некоторые садоводы. Вот и Хейно продолжил свой сад за оградой.

Селекционная работа
Там, за оградой преданный своему делу садовод разбил облепиховый сад. Причем, на сравнительно небольшой площади растут разные сорта этой пока еще не слишком популярной у нас ягоды.
- Народ у нас еще не знает всей полезности облепихи, - говорит мужчина. Сам он «отлавливал» первые экземпляры этого плодового дерева на селекционных станциях у нас в Эстонии. При нем проходила и вся селекционная работа на этих станциях. Правда, изначальные результаты акклиматизации на нашей широте разных сортов облепихи, как вспоминает Хейно, были неудачными. От зимних оттепелей погибали сибирские сорта, и европейские сорта также не выживали - слишком холодно у нас им оказалось. У одного сорта крупнее ягода, но слишком много колючек, у другого - все наоборот.
Деревья мужские и женские, как их посадить, чтобы ничего не перепутать, как правильно отделить поросль и определить ее по половому различию - это целая наука.
Не так давно в облепиховом саду появились новые деревца. Сейчас они еще очень маленькие, но внимание им Хейно уделяет повышенное. Эта молодая облепиха – плоды его селекционной работы. Он выводит новый сорт, основным признаком которого будет повышенная зимостойкость в климатических условиях Эстонии.