Есть такой адрес

20 лет назад поселок Восточный можно было смело назвать близнецом Технического. Здесь были такие же 2-этажные дома, которые тоже строили пленные немцы. Те же запущенность и обреченность во всем неприглядном облике поселка. Как и в Техническом, жили здесь в основном старые и одинокие люди. И расположен Восточный тоже на окраине – за рынком в Старом городе, за корпусами швейного объединения «Ноорус».
Был я в этом поселке в 1990 году накануне Рождества. Напомню, как это было.

Новый бы сарайчик
Собеседников пришлось искать недолго. Уже первая попавшаяся навстречу немолодая женщина, назвавшаяся Марией Гавриловной Сальниковой, охотно вступила в разговор, потом подошел Леонид Иванович Андриенко.
- Чего рассказывать, смотрите сами, - и Мария Гавриловна указала на стоящий рядом дом, - дома старые, разваливаются на глазах. Крыши прогнили и текут, стены рассыпаются и сыреют – дома-то шлакоблочные. Канализация засоряется.
- Говорят, что наш поселок уже нигде не значится, а мы, старые, мол, доживем как-нибудь и так, - без особой радости добавил Леонид Иванович.
- Антонина! – окликнула Сальникова проходящую мимо невысокую женщину, закутанную в теплый платок. - Подойди сюда. Вот тут человек интересуется нашим поселком. Ты здесь давно живешь, расскажи.
Сальникова и Андриенко ушли, а мы с Антониной Сергеевной Шкорубко, чтобы не замерзнуть, потихоньку двинулись по улице.
В Эстонию она приехала с мужем в 1954 году, в Восточном живет с 1957 года. Муж умер, сын вырос и живет отдельно.
- Зайдемте вот в этот дом, - прервала свой рассказ Антонина Сергеевна, - здесь живут старожилы поселка, две очень занятные старушки.
И привела меня Шкорубко в гости к Евдокии Никоновне Никоновой и Анне Тимофеевне Тимофеевой. Возраст каждой – 81 год. С какого времени живут в поселке, уж и не помнят: то ли с 45-го, то ли с 46-го… Одна плохо слышит, а другая передвигается по дому с помощью костылей. Но выглядят бабушки на удивление бодро, на жизнь не жалуются, хоть и пенсия у них – всего по 80 рублей. Друг о друге заботятся.
- Как же вы умудряетесь жить на такие деньги?
Евдокия Никоновна эдак изучающие посмотрела на меня, а потом, как мне показалось, с некоторым вызовом сказала: - А что, неплохо живем! В войну почти четыре года под немцами были, и не такое пережили. С осени запасаемся морковочкой, луком, картошкой, делаем соленья, варенья – благо под окном свой маленький садик-огородик есть. А мясо покупаем.
Лет пять назад делали в этом доме (ул. Пикк, 10) капитальный ремонт. Так вот дом, в котором всего четыре квартиры, ремонтировался более двух лет. Единственное, чем довольны старые женщины – поставили большие батареи, и в доме тепло. Зато хорошую раковину на кухне заменили на такую, что та враз поржавела.
- А у меня неплохую чугунную ванну тоже заменили на какое-то барахло, - заметила Шкорубко. - Рамы в окнах сделали так, что теперь они открываются наружу.
Хорошо, что мои собеседницы проживают на первом этаже. А каково мыть окно человеку, живущему выше, да если он еще и старый?
- Все необходимое для жизни у нас есть, - продолжила рассказ Евдокия Никоновна. – Вот телевизор, хоть и старенький, но смотреть можно (Анна Тимофеевна, которая больше молчала, при этих словах согласно кивнула). И зеркало у нас есть, - улыбаясь, собеседница показала на старомодный трехстворчатый шкаф с большим зеркалом посредине. – Соседи не забывают, вот Тоня (кивок в сторону Шкорубко) часто заходит, проведывает.
Вспомнили женщины, каким был Восточный много лет назад. И скверик имелся на улице Пыллу - аккуратненький, с цветочными клумбами. И сам поселок был более ухоженным и опрятным, и машин по нему не так много ездило – не проходила тогда еще здесь объездная дорога.
- Считаю, во многом мы сами виноваты, что запустили так свой поселок – сказала Евдокия Никоновна. – Я вот одно время работала в бане в поселке Кохтла-Нымме. Какой там порядок и чистота, прямо загляденье!
- Доживать нам, скорее всего, придется здесь, - продолжила разговор Антонина Сергеевна. - Уезжать некуда. Давным-давно нет деревень, откуда мы сюда приехали, а на новом месте начинать нам уже не под силу. Если бы Россию, ее деревни стали восстанавливать, поднимать сразу после войны… Нам здесь сейчас немного и надо. Подремонтировали бы дома, да построили кирпичные сарайчики повместительней, чтоб поросенка можно было держать. Мы ведь деревенские – привыкли к труду, к земле, к животным. Или и впрямь поселок будут сносить, а нас переселять, но куда?
Попрощавшись с этими радушными женщинами, я прошелся по поселку. С улицы Пикк перешел на улицу Герцена, с нее – на Пыллу, а потом – на Крейцвальда. Шел и думал: сколько же их, деревенских людей из одной лишь России, по большей части ярославских, вологодских, калининских, ивановских, псковских и новгородских, привело послевоенное лихолетье сюда, в Эстонию, в Кохтла-Ярве?
Был пасмурный день. К неказистым домам с выбитыми в подъездах стеклами лепились развалюхи-сараи из почерневших от времени досок, трепались на ветру обрывки пленки на кособоких теплицах… Пустынно было и неуютно как-то.

Нам бы дороги…
24 июля 2012 года, спустя десятилетия, я вновь навестил Восточный поселок. Как и Технический, он тоже выглядит по-разному. Есть дома реновированные, даже с настенными панно, но остались и дома-скелеты, брошеные, бесхозные. Правда, таких единицы. В целом поселок не спеша, но с удовольствием меняет свою невзрачность, унылость, запущенность, и если хотите, бедность - на достаток, добротность и ухоженность, радующую глаз, да и душу тоже…
Медленно еду по улице, возле одного из домов вижу женщину. Подъезжаю, представляюсь, говорю, зачем сюда приехал и прошу ее побеседовать со мной. Когда она назвалась, я испытал сильнейшее эмоциональное потрясение. Передо мной стояла Галина Ярнева, вдова моего первого детского тренера по футболу, легенды кохтла-ярвеского футбола и хоккея Михаила Александровича Ярнева.
Галина Ярнева и подошедшая к нам еще одна жительница этого дома Юта Тедиус, которая проживает тут с 1995 года, рассказали мне о своем житье-бытье.
В их доме 4 квартиры, одна из них пока пустует (хозяйка недавно умерла), отопление в доме центральное, но печки у всех остались, канализация функционирует нормально, питьевую воду используют через фильтры. Немножко земли под окном есть для садика-огородика, у Юты даже парник стоит… Крыша, слава богу, не течет, соседи хорошие. Двери в доме поставили новые, вот теперь затеяли ремонт крыльца. В планах, когда соберут достаточно денег, покрасить дом. Говоря о поселке в общем, женщины сетуют, что нет здесь никакой зоны отдыха, и для детей нет игровой площадки, но вроде бы город обещал ее сделать.
- Без магазина нам, старым и больным, а таковых здесь большинство, тяжело, и ни один автобус сюда не заворачивает, а остановка далековато…
По мнению моих собеседниц, жители поселка стараются в меру своих сил и возможностей облагораживать дома и участки земли около них. У молодых это получается лучше, даже на стенах домов картины рисуют, ну а пенсионерам не до художеств. В целом же жить им здесь нравится – тихо, спокойно. О госпоже Лепассаар – старейшине этой части города, знают, «но здесь ее не видели».
Когда я спросил женщин о Шкорубко, они в один голос воскликнули: «Да жива она! Вон, в третьем доме отсюда живет. Можете ее навестить». Конечно же, я хотел повидаться с моей давней «героиней». С некоторым волнением подъезжаю к дому на улице Пикк, половина крыши которого отремонтирована, а другая, под которой и живет Антонина Сергеевна Шкорубко, - нет. Дверь мне открыла совсем старенькая бабулька (как потом выяснилось, Шкорубко уже 85 лет), опирающаяся на инвалидную палочку. – Ноги болят сильно, - пояснила она и показала на опухшие темно-красные икры.
- Помните, я очень давно, лет двадцать назад, приходил сюда, и вы мне рассказывали про себя, про своих соседок, про поселок…
- Тогда ты молодой был, - и она кивнула на мою совершенно седую голову.
- О сарайчике вы тогда мечтали для поросенка…
- Да вон сарайчик-то стоит. Я тогда даже двух поросят держала! – Напоминание о прошлом, хоть и непростом, и хлопотном, заставило Антонину Сергеевну улыбнуться.
- Как живется вам сейчас?
- Живу потихоньку. Сын привозит продукты, готовлю и по дому убираюсь пока сама. Было бы здоровье, - грустно гладя на меня, говорит она на прощанье.
А я меж тем уже на улице Siidisuka у самого, наверно, «крутого» дома в поселке, огороженного забором с огромными металлическими воротами, сваренными из толстой арматуры. Пытаюсь подозвать к себе хозяина этого особняка, и он, после долгого разглядывания меня со двора, наконец, походит к воротам.
Дом Богдан (так он назвался) купил в 2002 году, и чтобы довести его до нынешнего состояния, ему пришлось очень крепко потратиться. «Зато сейчас, - говорит Богдан, - живется тут прекрасно». Заменил он и водопровод, и канализацию, отопление у него газовое (котел). Уличное освещение, по его мнению, нормальное, а вот дороги он, как, впрочем, и другие жители Восточного, считает никудышными:
- Когда трубы меняли, асфальт нарушили, так все и оставили…
Перевод не очень благозвучного для русского уха названия своей улицы - Siidisuka - Богдан знает: «Шелковый чулок» - с улыбкой говорит он.
Несмотря на благодать здешнего проживания, есть и у Богдана, да и у других хозяев проблемы, связанные с переоборудованием домов. «Но они решаемы, и я не хочу их озвучивать, – поясняет он. – И, думаю, со временем это будет очень хороший поселок».
И я готов с ним согласиться, что, действительно, со временем брошенный когда-то городом на произвол судьбы (так мне говорили старожилы) поселок Восточный, как, впрочем, и Технический, и Старый город, станет элитным, и жить здесь будет и престижно, и комфортно. Но все это еще впереди, а пока я собираюсь на встречу с госпожой Лепассаар, чтобы обсудить с ней, как старейшиной, сегодняшние проблемы вышеперечисленных частей города Кохтла-Ярве. Вы готовы держать ответ, госпожа Лепассаар?