Виктор Ефимов – корифей эстонской сланцепереработки

Сегодня, уважаемые читатели, я хочу поближе познакомить вас с корифеем эстонской сланцепереработки, доктором технических наук, едва ли не первым в нашем регионе получившим эту высокую научную степень, человеком, почти полвека посвятившем себя изучению и развитию переработки сланца в генераторах – Виктором Михайловичем Ефимовым. Помогут мне рассказать о нем люди, не один десяток лет его знавшие,работавшие с Ефимовым рядом, горячо и беззаветно его любившие и любящие... Но прежде чем я предоставлю им слово, приведу маленькую справку.Виктор Михайлович родился в Таллинне в 1930 году, в 1953 закончил ТПИ (Таллиннский политехнический институт) по специальности «химическая технология топлива». В 1964 г. защитил кандидатскую диссертацию, а в 1987 году докторскую на тему «Усовершенствование и создание высокопроизводительного генератора для переработки сланца». Умер в 2002 году.

А теперь рассказывает Ивар Роокс, который работал главным технологом СПК, а потом его техническим директором, был знаком с Ефимовым и тесно с ним общался на протяжении 46 лет.

Ефимов и комбинат

- Как и когда произошло ваше знакомство с Виктором Ефимовым?

- Это было в 1956 году, когда я после института (ТПИ) пришел работать на комбинат. Ефимов работал здесь уже три года, был заместителем начальника цеха 1-3 по технологии, а проще, технологом (тогда ГГС были объединены в один цех). Отношения у нас были дружеские, как отношения двух хороших коллег, и, что интересно, с самого первого дня нашего знакомства и до самого последнего мы с Виктором Михайловичем обращались друг к другу на «вы», хотя разница в возрасте у нас была всего три года. Это, наверное, шло от его деликатности, воспитанности. В те годы большинство руководителей цехов на послевоенном комбинате в своей манере руководить любили, как говорится, «брать за горло» - покричать громко на работников, поругаться матом. Так вот Ефимов в этом плане отличался от своих коллег, в том числе и от своего начальника цеха, который был именно таким «крикуном», которому требовалось во что бы то ни стало «выпустить» пар, а потом он успокаивался. Рабочие знали это и не очень обращали внимание на крикуна, потому что последствий потом никаких не бывало. А Ефимов был требовательный руководитель, рабочие уважали его и побаивались. Он не кричал, не ругался, а очень деликатно с ними разговаривал, выяснял причину нарушения и говорил, что накажет нарушителя тем, что снимет с него премию. И тут же шел в контору и писал распоряжение о снятии премии. Он был человеком слова, и рабочие знали, что спуска от него не жди, и отыгрывались тем, что беззлобно подтрунивали над манерой Ефимова говорить по-эстонски немножко коряво, с сильным акцентом.

Виктор Михайлович был прирожденный исследователь и с самого первого дня своей работы на комбинате начал интересоваться историей развития газогенераторов. Собирал различные архивные документы и материалы, старые вещи, к примеру, конскую упряжь, ведь раньше на комбинате вагонетки возили лошади. Был инициатором создания при своем цехе маленького музея, много разговаривал со старыми рабочими, интересовался прошлым комбината, расспрашивал о том, как выглядели довоенные генераторы, тогда ведь не было каких-то проектных материалов... Используя сведения из этих рассказов и других материалов, Ефимов уже в 50-е годы начал публиковать свои первые статьи. И мне не раз предлагал, мол, «давай, занимайся историей»... И хотя Виктор Михайлович на совесть трудился в цеху, все же больше его привлекала научная работа, он был, в первую очередь, ученый, а потом практик. И когда здесь, в Кохтла-Ярве, открылся Институт сланцев, он перешел на работу туда, случилось это в 1959 году. И с этого года и едва ли не до самого своего последнего дня Ефимов проработал там, занимаясь генераторами. Тема генераторов стала основным делом его жизни. «За свои генераторы Виктор готов был отдать последние штаны», - говорил о Ефимове бывший главный технолог комбината Павел Пиллер. Очень многое в развитии газогенераторов на комбинате было сделано или осуществлено с подачи или по идеям Виктора Михайловича, и в первую очередь это «тысячетонник». Где-то, мне кажется, он даже торопил события и как-то хотел опередить время... 6-ая ГГС, так и не построенная 7-ая ГГС – это все были задумки Ефимова...

- Каким в те годы был комбинат, на что делался упор в его деятельности?

- Тогда химической части производства, как таковой, еще не было, она начала развиваться в 60-е годы. Производство бытового газа – вот что было основной деятельностью комбината, и «сердцем» его был печной цех, а в генераторах получали тогда генераторный газ для этого печного цеха, ну и производили еще масло, которое находило применение лишь внутри Союза, ни о каком экспорте тогда и речи не было...

- Каким человеком был Виктор Михайлович: реалистом, романтиком, фантазером?

- Ефимов был реалистом, но человеком увлекающимся, в какой-то степени и романтиком. Его очень ценили и уважали как человека и как сильного ученого не только у нас, но и за рубежом. Мы с ним вместе побывали во многих странах и везде к Виктору Михайловичу, его мнению относились очень внимательно и уважительно. У него очень много научных трудов, немало статей мы с ним опубликовали вместе...

А в быту был очень общительным человеком, можно сказать заводным. Я не раз бывал у него дома: выпив немножко, Виктор Михайлович садился к пианино и устраивал настоящий концерт, любил рассказывать анекдоты... Он был оптимист по натуре, бескорыстный человек. У них в доме всегда было весело и уютно...

Ефимов в институте

Об институтской жизни и деятельности Виктора Михайловича мне рассказал человек, который проработал с Ефимовым в буквальном смысле слова «бок о бок», т.е. в одной комнате, не один десяток лет и был, если не его «правой» рукой, то одним из ближайших коллег-сотрудников. Это Святослав Кириллович Дойлов, кандидат технических наук, старший научный сотрудник НИИсланцев:

- В 1959 году он пришел к нам на работу, тогда директором института был Евгений Петухов, в 1982 году директором стал Рихард Йоонас, а Ефимова в 1984 назначили его заместителем по научной части. В общей сложности мы с Виктором Михайловичем проработали вместе свыше 40 лет, до 2000 года. В основном работа была связана с изучением технологии переработки сланца-кукерсита в генераторах, модернизацией существующей и разработкой новой конструкции агрегатов: с поперечным потоком теплоносителя, с кольцевой камерой полукоксования... Генераторы стали главной целью и смыслом всей дальнейшей жизни Ефимова. Своим главным «детищем» Ефимов считал разработку тысячетонного генератора или «тысячетонника», который был построен при 5-ой ГГС. Потом была построена 6-ая ГГС и велась разработка по 7-ой ГГС. Но все закончилось довольно грустно: 6-ю фабрику закрыли, а 7-ю так и не начали строить – причины были разные, и сегодня, по прошествии длительного времени, я не вижу смысла об этом говорить.

Но Виктор Михайлович не был таким зацикленным человеком, в круг его интересов входили все сланцеперерабатывающие агрегаты: камерные и туннельные печи, УТТ. У нас были и другие разработки, связанные, к примеру, с получением «Нерозина» для обработки почвы. В тесном сотрудничестве с Кашпирским заводом, он находится в России, мы участвовали в разработке специальных антимоскитных покрытий для военной техники, сотрудничали и со сланцеперерабатывающим заводом в городе Сланцы (кстати, я сам оттуда пришел на работу в институт), были и другие работы...

- Как вы охарактеризуете Ефимова по работе, каким он был руководителем?

- Он был спокойный, выдержанный, умел слушать оппонента, заботливо и внимательно относился к своему коллективу. Никогда не показывал или, вернее сказать, не подавлял никого своим авторитетом, мол, смотрите, я - доктор наук, а вы кто? Но в то же время был очень требовательным. Требовательность и внимательность – это основные его черты как руководителя. Каждое утро Виктор Михайлович обходил наши кабинеты, интересовался результатами работы, проверял анализы, доходил вплоть до лаборанта. Наверное, потому они и были у нас настоящими профессионалами и, случалось, сами указывали Ефимову или кому другому на допущенные в расчетах ошибки. Трудолюбию же самого Виктора Михайловича можно было лишь позавидовать, мне казалось, что он работал 24 часа в сутки. Все его работы заканчивались не только стандартными отчетами, а обязательно научными публикациями. Здесь хочу подчеркнуть одну немаловажную деталь. К подготовке публикаций Ефимов всегда привлекал и других сотрудников института, его же задача заключалась в обработке собранных материалов, их изучении, анализе и написании окончательного варианта статьи. При этом он никогда не забывал указать в работах своих помощников-исполнителей.

Виктор Михайлович пришел в институт с комбината, и эта тесная творческая связь НИИсланцев с комбинатом сохранялась до самого последнего дня работы Ефимова. Мы днем и ночью могли там работать, проводить свои опыты, испытания, и отношение руководства комбината и его работников к нам (институту) было исключительным: все операторы, мотористы, инженеры охотно с нами сотрудничали. Случалось и не раз, что они как высокие профессионалы, помогали нам, указывая на какие-то наши недочеты и ошибки. Наше сотрудничество было очень плодотворным. Что касается изобретений, то они всегда у нас с комбинатом были совместными, нашими соавторами, к примеру, были и Николай Дмитриевич Серебрянников, и Ивар Роокс, и многие другие работники...

Научный вклад самого Ефимова очень велик: он является автором более 200 научных публикаций, 34 изобретений, 52 патентов, которые публиковались и нашли практическое применение в 18 странах мира (включая США, Англию, Германию и т.д.)! Под руководством Ефимова были исследованы сланцы многих месторождений мира: в Советском Союзе, США, Бразилии, Марокко, Болгарии, Китае и других странах, всего более 30 месторождений. Была составлена классификация сланцев по содержанию серы. Для всех этих целей на комбинате на 4-ой ГГС был создан опытный газогенератор производительностью 1 тонна в сутки. Ефимов сам побывал более чем в десяти зарубежных странах, не раз выступал на различных симпозиумах, был уважаем и популярен не только дома, но и за рубежом. Он – «Заслуженный изобретатель ЭССР», награжден орденами и медалями, являлся членом редколлегии американского журнала «Energy Sources», членом редколлегии журнала «Oil Shale», членом ученых советов Института химии ТТУ и Института сланцев ТТУ, награжден медалью им.Пауля Когермана.

- Я слышал, и досуг вы проводили по-особенному?

- Вы правы, у нас был отличный коллектив и мы чудесно проводили свой досуг. Например, летом устраивали поездки на автобусе на неделю, две: все заранее продумывали, просчитывали, подготавливали маршрут и ехали куда-нибудь, и все это проходило без пьянок и оргий. Так мы объездили всю европейскую часть Союза с палатками, пикниками, кострами, песнями... В городах, где останавливались, ходили на экскурсии, в музеи... И здесь тоже велика была заслуга Виктора Михайловича как инициатора и организатора всех этих поездок, и непременного их участника. И тут у него были великолепные помощницы – Пуре Наташа, Вахер Теа...

Напоследок хочу сказать вам, что этот разговор дался мне нелегко, вы заставили меня едва ли не снова пережить все, что нас связывало с Виктором Михайловичем, а мне уже 75 лет. Но Ефимов достоин того, чтобы о нем помнили как можно дольше...

За ним я пошла бы на край света!

А вот что рассказывает о самом дорогом для нее человеке, с которым прожила 46 лет, Лиана Савельевна Ефимова, вдова Виктора Михайловича.

- Я познакомилась с Виктором в самый первый день моего пребывания в городе Кохтла-Ярве, куда приехала, чтобы посмотреть свое будущее место работы – городскую музыкальную школу, где я должна была работать преподавателем. Сразу скажу, что я – пианист и вся моя жизнь и работа связаны с музыкой и ее преподаванием. Так вот, в тот день мы с директором музыкальной школы господином Мельдером (тогда, конечно, товарищем) пошли обедать в ресторан, и там он познакомил меня с Виктором. Это было в 1954 году.

- Он вам сразу понравился?

- (Лиана смеется) - Нет, не сразу, все шло постепенно. Как-то он пригласил меня на вечер к молодым врачам, среди которых у него было много знакомых, после этого мы стали встречаться чаще, а потом и поженились...

- У вас был выбор, кто станет вашим мужем – Ефимов или кто-то другой?

- Ну, конечно, был!

- И почему им все-таки стал Виктор Михайлович?

- Сердце подсказало!

- Он был галантный кавалер? Красиво ухаживал, задаривал цветами?

- Виктор был очень скромный молодой человек, и потом, у него были не очень большие финансовые возможности, чтобы бросать к моим ногам цветы. Ему надо было помогать маме, так как папа у него был репрессирован и выслан, не понятно, правда, за что, ведь он был простой учитель! Может быть за то, что родители отца Виктора в свое время были очень богатыми купцами, имели свои гипсовые заводы и земли и не очень жаловали советскую власть. Так что чаще получалось, что я его кормила-угощала - он очень любил макароны. А свадьбы у нас, как таковой, не было вообще. В 1956 году родилась наша дочь Марианна, а в 1968 году - сын Сергей...

- Вы прожили с Виктором Михайловичем 46 лет. Какой он был муж?

- Это был замечательный муж! Порядочный, надежный.

- А как он решал семейные проблемы?

- Проблемы у нас действительно были, и во многом они были связаны с тем, что вместе с нами жили родители, но Виктор был так увлечен своей работой, своим генератором, что предоставил все решать мне. И семья, и дети, и ремонты и все другое было на мне, правда, однажды он купил мне обои (Ефимова смеется).

- А вам не обидно было?

- Нет, что вы, а за что?

- Ну, а в театр он вас приглашал?

- Это я его приглашала, его надо было тащить туда, всегда он отговаривался: «Ой, Лианочка, - Виктор так меня называл, - некогда мне»...

- Вы с ним спорили, ругались? Он умел просить прощения?

- Да, бывало и так, и если мы долго не разговаривали друг с другом, то Виктор подходил ко мне и говорил: «Слушай, когда мы молчим, я не могу работать. Давай помиримся! – и мы мирились, я всегда его прощала! Он на 200% был вежлив, галантен. Всех родственников очень уважал. Мой муж был человек с большой буквы.

- Как вы отдыхали?

- У нас в Люганузе есть своя дача, раньше был там старый хутор, который мы купили. Наш сын там очень много всего переделал, он, в отличие от Виктора Михайловича, очень хозяйственный, весь пошел в моего отца. Каждое лето мы там живем, с Виктором объездили всю Эстонию, часто бывали в Печорах. А за границу вместе не ездили, все порознь получалось.

- Он был легкий на подъем человек?

- Очень легкий! Его можно было уговорить поехать куда угодно и когда угодно. Помню такой случай: приходит Виктор домой и говорит: «Мы сейчас поедем к нам на дачу, люди ждут меня на площади...», а дело было зимой, мороз -25. Я ему говорю: «Хорошо, хорошо, сейчас я приготовлю бутерброды и поедете...» А сама думаю, куда же в такой мороз, в нетопленную дачу они поедут, замерзнут же. И делала эти бутерброды так медленно, что народ разбежался с площади, так и не дождавшись Виктора (Лиана весело смеется).

- Вы его ревновали?

- Еще как! Он же был видный, красивый и умный мужчина, любил танцевать и, конечно, многим нравился. Не зря же он носил титул «мистер институт»!

- А каковы были пристрастия Виктора Михайловича?

- Виктор очень много читал, но чтение для него было опасным занятием. Если он брал в руки книгу, то выпускал ее лишь тогда, когда прочитывал до конца, а это значит, что читал всю ночь, а утром на работу надо... Очень любил поэзию, музыку любил, романсы слушал с упоением, особенно любил слушать Андреаса Почелли, даже слезы на глазах выступали – очень эмоционально все воспринимал! И сам очень много играл на пианино, как начинает с утра в воскресенье гаммы туда, гаммы сюда, а потом полонез Огинского... Так что от музыки я не отдыхала и дома... Очень много знал песен...

- Ваш дом считался очень гостеприимным и хлебосольным. Виктору Михайловичу нравилось принимать гостей?

- Он их обожал! И гости у нас были без конца и притом отовсюду: и американцы, и японцы, шведы и китайцы, не говоря уже о гостях из России и местных. И благодаря гостям я научилась очень хорошо готовить, особенно хорошо у меня получались пироги, многие брали мои рецепты для себя. Однажды в гостях у нас были москвичи и тоже взяли мой рецепт пирогов. Потом, в другой раз, я спросила одну женщину-врача: «Ну как, пекли мои пироги?». И она со смехом ответила: «Ваши пироги ест вся первая московская больница...» (а эта больница в длину почти километр).

- У него был друг?

- Скажу так, у Виктора был круг своих друзей и среди них Азрил Берновский, Алексей Игнатьев, Павел Пиллер, Рихард Йоонас, много лет проработал рядом со Святославом Дойловым, наверное, я не всех назвала...

- Не говорил ли вам Виктор Михайлович когда-нибудь: «Эх, Лианочка, как жаль, что я не сделал то-то и то-то»?

- Да, и жалел он о том, что занимался совсем не тем делом, каким бы ему хотелось заниматься.

- Что вы говорите, генераторы – это не его дело?!

- Да! У него наклонности были к истории, литературе, поэзии, музыке. А в институт он поступил на тот факультет, где платили больше стипендию, а не по зову сердца. Конечно, потом Виктор Михайлович безвозвратно полюбил свои генераторы, которые наша дочка называла «папины невесты». Ведь он был такой человек, если уж что-то начинал делать, то делал это очень основательно, тщательно, отдавая этому делу всего себя.

Так было и при написании докторской диссертации. Сколько раз он переделывал уже написанное – не сосчитать! А как он «загружал» меня при переводе своих статей на эстонский язык: два часа ночи, у меня глаза слипаются, а он умоляет: «Ну, Лианочка, еще листочек...». Я ему в шутку иногда говорила, что институт должен мне оплачивать работу переводчика...

- А у вас никогда не возникало мысли «а не развестись ли мне с этим «мучителем»?

- Да вы что? Я его так сильно любила, прямо страшно как! И готова была идти за ним хоть на край света!

- Сегодня вам его не хватает, вы грустите, печалитесь?

- Очень не хватает, но меня спасает то, что я не сижу дома грустной, плаксивой кочкой, а работаю, да-да, я до сих пор работаю в музыкальной школе, хотя мне уже за 70, потом я много выступаю, играю, готовлю новые программы, много читаю... А мой Виктор всегда со мной, в моей памяти!

Евгений Смирнов

P.S. Написал, перечитал написанное и подумал: ну почему такие люди, как Виктор Михайлович, должны оставаться в памяти только своих родных и коллег по работе? Почему бы нам как-то не увековечить память о таких людях, как Ефимов или Николай Дмитриевич Серебрянников, к примеру, именной медалью или ежегодной премией, или стипендией. А что, была ведь медаль имени Пауля Когермана, а на комбинате до сих пор существует проспект «Юрия Маточинского»...