Дорогами Эстонского стрелкового…

В эти дни исполняется 65 лет осенним боям 1944 года, в ходе которых из Эстонии были изгнаны немецко-фашистские захватчики. В рядах Эстонского стрелкового корпуса свой вклад в дело освобождения Эстонии от немцев внес и живущий многие годы в Кохтла-Ярве ветеран Великой Отечественной Александер Саар, чей сын сегодня в чине генерала командует военно-воздушными силами Эстонской Республики.

Сибирская закалка

Александер Рейнальдович для своих без малого 84-х лет выглядит молодцом, и, наверное, не последняя причина тому - закалка, которую он получил еще в годы детства. «Сибирские» годы…

Нет-нет, речь не о пресловутых депортациях. Все началось гораздо раньше, в годы революции, когда будущие родители Саара в поисках земли и лучшей доли уехали из Эстонии в Россию. Под Новосибирском они встретились, и на земле сибирской, в староверческой деревне, в 1925 году Александер и появился на свет.

- Я родился на Угрюм-реке, - с ноткой гордости говорит он. - На карте такой, конечно, нет, на карте это - Витим, Иркутская область, но, в общем, жизнь там чем-то действительно похожа на ту, которая изображена в известном одноименном фильме, ведь это - край золотодобытчиков.

Среди ярких картинок раннего детства - золотодобывающая шахта и огромная американская драга, моющая породу на реке. Саар-старший работал на этом монстре, 120 ковшей которого мерно вычерпывали из золотоносной реки по полторы тонны породы каждый… Семья некоторое время и жила на отработанном прииске. Домом служила землянка, возле которой по ночам бродили косолапые. А пропитание давала не только работа отца, но и охота, в которой более удачливой была мать: она неплохо стреляла, сама ходила охотиться в тайгу и никогда не возвращалась без добычи - в основном куропаток. Даже отцу так не везло, он иной раз приносил из лесу только орехи.

В начале 30-х семья Сааров еще поездила по стране: пожили в Алма-Ате (врачи посоветовали матери сменить климат на менее суровый), потом недалеко от Великих Лук и, наконец, вернулись в Новосибирскую область. Здесь наш герой окончил семилетку (учился, естественно, в русской школе, хотя дома общался по-эстонски), потом школу шоферов и в декабре 42-го был призван в армию.

- В эшелоне, который вез нас на запад, оказалось четверо эстонцев, в том числе мой дядя, который за свою жизнь успел послужить и в лейб-гвардии в Санкт-Петербурге, и в армии Колчака, и в Красной армии. А приехали мы на станцию Еланск, в 120 километрах от Свердловска, где формировалась одна из дивизий Эстонского стрелкового корпуса.

Александр Рейнальдович вспоминает своих сослуживцев по Еланску - Харри Вазара, ставшего впоследствии одним из известнейших эстонских певцов, будущего генерала Велло Варе, отца известного политика и эксперта по транзиту Райво Варе… В формируемой национальной воинской части одно время даже не было советских уставов на эстонском языке и пользовались уставами старой эстонской армии, из остатков которой, в общем-то, Эстонский стрелковый корпус и был создан. Из той же армии были и многие офицеры, да и все команды в полку звучали тоже по-эстонски.

На фронт полк был переброшен летом 1944-го.

Пешком до Курляндии

Из фронтовых будней Александеру Рейнальдовичу накрепко врезались в память несколько сюжетов.

Во-первых, то, что от ленинградской станции Московская-товарная не только до Таллинна, но и дальше - до Курляндии, где Саар встретил День победы, путь по фронтовым дорогам практически весь был проделан пешком.

- Мы и спать научились на ходу, - видя недоумение и неверие корреспондента, Саар поясняет: - Шагаешь ночью в колонне, впереди солдат, сзади солдат, сбоку солдат, и если никто не сбивается с шага, то ты просто машинально переставляешь ноги, а сам дремлешь. Пять километров от привала до привала - час сна. Стоит кому-то притормозить - тут уже наступят на пятки и сразу проснешься.

Второе, что никак не забыть, - вес снарядов… Подразделение Александера Саара сначала на короткое время перебросили в Нарву, а потом направили на юг, к озеру Ляммиярв. Боевая задача: переправлять боеприпасы с восточного, российского, на западный, эстонский, берег, где готовился прорыв советских частей под Тарту. Боеприпасы привозили поездами в Кингисепп, оттуда машинами к берегу озера, а там Саар и его товарищи, не зная устали, вручную перетаскивали этот груз на катера Балтийского флота, перевозившие его в Эстонию. С той поры и въелось в память: снаряды для «катюши» (по два в деревянном ящике) - 118 кг, снаряд для «андрюши» (тоже реактивный миномет) - 108 кг.

Работа была не только тяжелой (дефицита боеприпасов у Красной армии уже не было, поток снарядов для передовой все шел и шел), но и опасной. Весь берег завален боеприпасами, а район погрузки ночами периодически бомбили немцы, и, если бы хоть одна бомба угодила в скопление мин - адский «фейерверк» поглотил бы десятки жизней. Но обошлось, да и девушки-зенитчицы, стоявшие неподалеку, делало свое дело хорошо.

- Немцы под натиском советских войск драпали. И когда мы спрашивали у русских солдат, сражавшихся непосредственно под Тарту, как там воюют рядом с ними эстонцы, то в ответ бойцы поднимали большой палец, - говорит Александер Рейнальдович.

После прорыва под Тарту подразделение Саара перевели непосредственно в Эстонию - сначала в Тарту, затем в Таллинн. В Эстонии боестолкновений с противником уже не было, но совсем свежие следы войны бросались в глаза. Например, страшные поленницы с трупами, которые фашисты не успели сжечь недалеко от печально известного Клоога. Или заваленная мертвыми телами река в Нарве: змееподобные миноги заползали мертвецам в рот и вылезали через пустые глазницы…

Ну а как встречало Красную армию эстонское население?

- Когда мы шли из Таллинна в Тарту, то зашли купить еду на один хутор. Хозяева давай нам рассказывать: мол, мы люди бедные, мы все время оккупации были против немцев, а вон там, в паре километров, есть хутор, жители которого и с немцами якшались, и пленных красноармейцев эксплуатировали. Пришли мы на другой хутор - там то же самое нам стали говорить про этот, первый. Соседи «продавали» друг друга, - рассказывает Саар. - Но в целом, особой радости от прихода Красной армии не ощущалось. В Эстонии с давних пор, со времен баронов, не любили, даже ненавидели немцев, но, видимо, за три года оккупации те все-таки вели себя достаточно корректно. Наши же солдаты, чего греха таить, готовы были, например, стащить чужое…

И еще один штрих суровой военной картины запомнился ветерану. Когда до Курляндии дошла весть о победе и конце войны, в расположении советских частей - а там стояли и эстонские, и латышские подразделения - поднялась такая пальба, что, казалось, в воздух взлетит весь еще не расстрелянный, но готовый к продолжению войны боезапас. Что самое интересное: такой же «салют» устроили расположившиеся недалеко немцы, для которых окончание войны, как видно, было не менее долгожданным.

После войны

Несколько послевоенных лет Александер Саар в составе эстонского подразделения посвятил саперным работам. Сначала очищали от мин район Старой Руссы, Валдая и Демянска (между прочим, в этих местах в 1942-43 годах в боях участвовали и эстонские подразделения в немецкой форме). Потом - проводили разминирование в наших краях. Очищали от брошенных боеприпасов полосу железной дороги между станцией Тойла и Синимяэ, район Удриа под Силламяэ, болото Кыргесоо южнее Нарвы.

- До сих пор не могу найти ответ на вопрос: что за советская часть держала оборону в районе Кыргесоо, уже будучи окруженной, в 41-м году? Говорили, якобы латыши. В этом районе они проложили гать, которой пользовались и мы во время разминирования. А миноискатель на болоте, кстати, не помогает, потому что в воду его не опустишь, поэтому работали только щупами, - вспоминает ветеран.

В дальнейшей послевоенной биографии Александера Рейнальдовича были жизнь в Вильянди и Кохтла-Ярве, работа в милиции и ДОСААФ, на автобазе и Ахтмеском комбинате стройматериалов, титул мастера спорта и чемпиона Эстонии по стрельбе, а также… вновь армия, только уже Силы обороны Эстонии, где он работал комендантом объектов Тапаского дивизиона и Вируского батальона. Было и рождение трех сыновей, которые тоже посвятили себя военной службе, но из которых к настоящему времени с армией связан только старший - Валерий Саар, бригадный генерал и командующий ВВС Эстонии. Отец особенно гордится успехами своего первенца.

- Извините, но не могу не спросить: сын, с учетом его нынешнего положения, никогда не говорит вам - мол, не за то ты, отец, воевал? И что вы сами думаете о своей военной биографии, когда слышите, как советских солдат называют оккупантами?

- С сыном мы прекрасно друг друга понимаем, так что такого вопроса никогда не возникает. А насчет «оккупанта»? Ну какой же я оккупант, если я вернулся на землю предков! Не могу назвать оккупантами и своих однополчан, причем не только эстонцев, но и кубанского казака Колю Кузьменко, украинца Мишу Полищука, казахов, евреев… Разве оккупант мой товарищ по учебному батальону по фамилии Нурмхейн, который в 41-м вместе с отцом ушел из Таллинна и мальчишкой пережил блокаду в Ленинграде? - отвечает Саар.

Кстати, Александер Рейнальдович напоминает, что в Свердловской области навечно остались лежать немало эстонцев, которые при формировании Эстонского корпуса умерли от голода или болезней, но в те края никто из нынешних эстонских руководителей отдать дань памяти не ездил. Что бы там ни говорили власти о «равном отношении ко всем простым солдатам войны», пока такого отношения все-таки нет.

Алексей СТАРКОВ

Фото из архива А.Саара: Отец и сын, старший лейтенант и генерал.

Инфопресс №39