- Не согласна вообще ни в чём.

Следствие делает акцент на том, что я поддерживала строительство центра здоровья. Хочу обратить внимание, что задача построить в Йыхви центр здоровья была обозначена ещё в 2013 году в программе развития самоуправления и там никакого намёка на «Корриго» не было: просто «создать центр здоровья». Спустя два года в этом же программном документе обозначили и ориентировочную сумму, которую волость могла бы выделить такому проекту, - 165 тысяч евро. Опять-таки не говорилось, что поддерживать будут конкретную фирму.

Решение участвовать в государственной программе строительства центров здоровья и готовить для этого проект фирма «Корриго» принимала самостоятельно и проект готовила за свои деньги. Других проектов от Йыхви в эту программу не поступало, следовательно, руководителю «Корриго» не надо было кого-то в волости «подкупать», чтобы запланированная волостная поддержка досталась им, а не конкурентам. И решение о государственном финансировании этого проекта, принятое осенью 2016 года, принималось в министерствах, а не на волостном уровне. Как я могла на это повлиять?

Когда стало ясно, что проект поддержан государством, волость тоже одобрила своё финансовое участие в нём. Но, во-первых, ни один из остальных двадцати депутатов нашего собрания не может сказать, что Негласон их уговаривала это сделать, а во-вторых, на сессии, где принимали упомянутое решение, я вообще не присутствовала.

- Начну с работы. Представим ситуацию: два человека должны выкопать две одинаковые канавы. Первый делает это за один день, второй - за десять. Как такое может быть?

- Вот именно. Я считаю, что для работы врача-эксперта у меня было и есть несколько плюсов. Такой работой я занимаюсь с начала 2000-х годов, то есть имею немалый опыт проведения экспертиз. Сначала делала это для пенсионного департамента, теперь для Кассы по безработице, пройдя соответствующее обучение и сдав экзамен. Второй мой плюс - меньшая загруженность другой врачебной работой. Я веду приёмы 6 часов в месяц, а другие врачи-эксперты, например, работающие в больницах на полную ставку, - более 100 часов. Есть немало электронных писем, в которых коллеги-эксперты пишут, что не могут сейчас взять дела на экспертизу, потому что заняты. Почему-то следствие эти письма как доказательства в мою пользу не оценило. А ведь они объясняют, почему при распределении работы мне доставалось больше.

- В наших договорах такой нормы нет. Вдобавок, и сами дела на экспертизу в «Корриго» поступали неравномерно. В один месяц могло прийти 115 кейсов, а в другой - более 500. А вот срок на проведение одной экспертизы есть: пять дней. Тянуть нельзя, потому что за этим люди, ожидающие твоего решения.

В связи с обвинениями насчёт работы в «Корриго» как «взятки» у меня возникает и такой вопрос: а что, если бы я там врачебными экспертизами не занималась, то и идею центра здоровья не поддерживала бы? Абсурд!

- До врачебных приёмов в «Корриго» я вела их в здании поликлиники на Ноорусе, 3, где платила за аренду по ставке 3,20 евро в час. Арендная плата в здании «Корриго» составляла 5 евро в час. Но я согласилась на неё, поскольку кабинет на Ноорусе уже давно не видел ремонта и не соответствовал современным стандартам, а в «Корриго» вести приём перед пациентами не стыдно.

Когда я начинала приёмы по новому адресу в 2017 году, то забыла предупредить регистратуру «Корриго», что плату за приём беру сама, и все пациенты на первом приёме внесли деньги в регистратуру. Таким образом, там собралось 220 евро, которые я попросила засчитать в качестве моей платы за аренду. Тому есть свидетели, и не было у меня никакого «бесплатного кабинета».

- Плата за услугу по уходу определяется тем, сколько этого ухода и сколько  вспомогательных средств нужно человеку. Когда в 2014 году моя свекровь поступила на услугу по уходу в находящуюся под одной крышей с «Корриго» «Йыхвискую больницу»,  мы договорились с Тийу Сепп, что эта услуга будет бессрочной и, пока состояние человека не ухудшится, плата меняться не будет. Фиксированная цена для постоянного клиента, к этому в бизнесе часто прибегают, что тут необычного? И медицинские документы подтверждают, что состояние свекрови за эти годы не ухудшилось, поэтому и цена оставалась неизменной. Странно, что следствие не оценило эти документы, а опиралось только на договор, который динамики здоровья не отражает, и поставило нам в пример другого пожилого пациента, состояние которого ухудшилось настолько, что он уже ушёл в мир иной.

- В октябре 2016 года мне понадобилось сделать панорамный снимок зубов. Я спросила у Сепп - делают ли они такие? Выяснилось, что делают. Когда я прошла рентген, мне сказали, что платить за него не надо, таково распоряжение руководства. Тем не менее я заплатила за эту процедуру, о чём есть документ. В обвинительном акте говорится, что я уплатила за рентген «в конечном итоге», из чего создаётся впечатление, будто бы меня заставило сделать это следствие. Но я сделала это сразу, и мне странно - почему эта история вообще фигурирует в обвинении?

Отдельный вопрос: почему Тийу предложила бесплатный снимок? Дело в том, что в 2013 году я оплатила в «Корриго» полный курс одной медицинской процедуры, а прошла его частично, то есть у меня оставалась предоплата.

- Речь о частной фирме, которая распоряжается своими деньгами как хочет. Тийу Сепп вообще своим сотрудникам часто делает скидки на различные процедуры.

 

- Не согласна с вами абсолютно. В протоколах заседаний социальной комиссии волостного собрания зафиксирована моя информация: когда только начинались разговоры о будущем центре здоровья, я говорила руководителю центра семейных врачей на Ноорусе, что они могут готовить документы для этой программы - делать экспертизу своего здания, эскизный проект. Когда потом мы проводили в волости круглый стол по этой же теме, представители с Ноорусе говорили, что им надо бы поменять в своём здании трубы, то есть хотели сделать только текущий ремонт. 

Но текущий ремонт и создание центра здоровья - совершенно разные вещи, как разными вещами являются просто поликлиника и ЦЗ. В центре здоровья должны быть также физиотерапия, стоматология, акушерство, возможности для анализов и другие услуги. Ноорусе, 3 ограничен для этого и в земле, и в помещениях, отчего возникала даже идея соединить эту поликлинику галереей с «Корриго», где дополнительные услуги есть. Очень хорошо в курсе всего этого семейный доктор Руже, которая входила в рабочую группу по центру здоровья и которую следствие даже не сочло нужным пригласить в суд для дачи показаний.

По моим сведениям, на темы создания центра здоровья с врачами из поликлиники на Ноорусе говорило и руководство Ида-Вируской больницы. Таким образом, у них было целых три варианта: делать ЦЗ самим, подключиться к центру на базе «Корриго» или сотрудничать в этом плане с ИВЦБ. Они не воспользовались ни одним.

- Помимо первого тура ходатайств о поддержке центров здоровья, куда подал свою заявку «Корриго», был ещё второй. В нём поликлиника с Ноорусе тоже не участвовала.

- Проектов строительства центра здоровья у них не было, они хотели всего лишь провести ремонтные работы. Сказать «мы приносили, предлагали» они не смогут, тому есть свидетели.

- Как это можно запретить? Повторяю, с проектом они, по крайней мере, пока наша фракция была в Йыхви у власти, не приходили. Давать им сигналы «мы вас не поддержим»?.. Во-первых, в повседневном режиме темой центра здоровья занималась тогдашний руководитель социальной службы, и, насколько знаю, она им «красный свет» не включала. Я тоже не помню, чтобы я их как-то ограничивала. Правда, в обвинении фигурирует моя фраза о том, что центра здоровья на Ноорусе не будет, но она вырвана из контекста: выше я уже объяснила, почему то здание для этих целей не годится.

- В этом решении, за которое голосовали депутаты в октябре 2017 года, ставка аренды не упоминалась, а на сессии было ясно сказано, что размер платы установит волостное управление на основе экспертных оценок. Этим тоже занималась руководитель социальной службы, которая консультировалась с несколькими маклерскими фирмами. Одно предложение было - 0 евро, другое - 1 евро с метра, третье - 2 евро. 

Фирме «Корриго» предлагались не хоромы, арендатор должен был вложить в обустройство этих пустовавших полтора десятка лет стен 250-300 тысяч, и добрый обычай вообще-то состоит в том, чтобы таких арендаторов на какое-то время от платы освобождать. Об этом же говорил и анализ окупаемости этих помещений. Но хозяйственная комиссия рекомендовала 1 евро. В конце концов, «Корриго» это не устроило, аренда не состоялась, помещения остались неотремонтированными, коммунальные расходы там арендатор не покрывал… И кто оказался проигравшим? Волость. 

 

- Ничего не сделала бы иначе.

- Даже и там не брала бы. Только оповестила бы волостное собрание, что работаю в «Корриго» на основании договора поручения. 

В моём понимании, «человек, имеющий экономические интересы» - это член правления, совета, акционер, пайщик. Применительно к моему работодателю я ни то, ни другое, ни третье. «Ограничение на действия» в смысле антикоррупционного закона, по-моему, в данном случае на меня не распространяются, поскольку договор на использование волостного имущества я не заключаю, это прерогатива исполнительной власти.

Договор поручения - это тоже не причина, почему я не могла бы голосовать. В отличие от договора трудового, его легко расторгнуть, трудовые отношения можно закончить за пять дней. Это не тот «приз», за который можно что-то лоббировать.

- И если бы я 12 октября 2017 года проголосовала против, то 17-го «Корриго» бы расторгла договор со мной? Абсурд. Работодатель не мог гарантировать мне даже стабильного объёма работы, поскольку дела из Кассы по безработице, как я уже говорила, поступали на экспертизу неравномерно. Согласиться на подобную «взятку» может только умственно отсталый, здесь же нет абсолютно никаких гарантий получения выгоды.

- Если работать интенсивно. Занимаясь раньше экспертизами для пенсионного департамента, я тоже делала их больше, чем другие коллеги, следствию это легко проверить. Любой из нас идёт на работу не для того, чтобы себя показать, а чтобы заработать. И напомню, что врачом-экспертом не станешь, придя с улицы.

- Если эта организация является в самоуправлении единственной, кто предоставляет какую-то услугу или развивает какой-то проект, то как можно говорить о «лоббировании» её интересов, если конкурентов нет. Проект центра здоровья не рождался как «проект “Корриго“», он обсуждался открыто, всё запротоколировано. Для меня это проект в интересах жителей Йыхви, уникальный шанс, который нельзя было упустить. Я от этого никакой выгоды не получу.

- А какая выгода может быть?

- Арендовать там помещения я могу так и так. Членом правления можно стать только по конкурсу. Будь я без образования, меня бы волновало, чтобы специально для меня создавалось рабочее место, как делается при нынешней йыхвиской власти. Но я врач, а врач сегодня в Эстонии без работы не останется.

- Тийу Сепп появилась в нашем регионе в начале 2000-х, я работала у неё в больнице неврологом, то есть она меня знала как работника, я её как работодателя, но я бы не назвала эти отношения дружескими, скорее отношениями хороших знакомых. Мы лишь пару раз прогулялись вместе с собаками.

Но сейчас да, общая беда - это уголовное дело - нас сблизила, мы стали больше общаться. Сегодня мы стали друзьями.

- Нет! Ни одной бумаги или телефонного разговора, подтверждающего сговор и умысел, нет и не может быть. Мы не думали и не говорили в таком ключе.

- Не думаю, что я настолько сильный политик, чтобы надо было уничтожать меня лично. На мой взгляд, это какие-то игры, связанные с постройкой центра здоровья. Между центрами существует конкуренция, есть нехватка семейных врачей, многие центры не заполнены - вся история, очевидно, крутится вокруг этого.

На сессию йыхвиского собрания 12 октября 2017 года пришёл какой-то посторонний человек и стал вести видеосъёмку. У меня мелькнула мысль, что он особенно сосредоточен на персоне руководителя социального отдела Сирли Таммисте, но поскольку в наших действиях я ничего криминального не усматривала, эта мысль ушла. Сейчас я предполагаю, что, возможно, изначально удар и был направлен на Таммисте и «Корриго». Во всяком случае, наше дело имеет хорошо продуманный сценарий. Кому это выгодно? Посмотрим.

- Я не совершила ничего криминального, и у меня нет мыслей о проигрыше. Конечно, я не наивна и не верю в окончательную победу уже в суде первой инстанции, путь будет нелёгким. Но мы с Тийу решили, что пройдем все этапы и, если понадобится, обратимся в суд европейский, потому что вины на нас нет.