Генеральный директор КаПо: «Мы информируем общество, а решает пусть каждый сам»

На этой неделе работающее уже около месяца в Йыхви новое здание силовых структур («Инфопресс» писал о нем в начале апреля) прошло через «процедуру» торжественного открытия с освящением. В числе гостей церемонии был и генеральный директор полиции безопасности Эстонии (КаПо) Райво АЭГ, чьи подчиненные также работают в новостройке. Корреспондент «ИП» задал руководителю спецслужбы несколько вопросов.

- Господин Аэг, в этом году, как мне кажется, дольше обычного обсуждают ваш традиционный ежегодник. В особенности тему, связанную с вице-мэром Таллинна Михаилом Кылвартом и депутатом Яной Тоом, смысл которой в том, что люди, не делающие ничего противозаконного, оказываются в поле зрения вашей организации, которая про это открыто пишет. На что ПБ рассчитывала, публикуя это? Либо это сигнал обществу: КаПо настолько сильно, что за всеми следит, даже если вы ничего не нарушаете? Либо это кончится тем, что Кылварт и Тоом выиграют в суде и имидж КаПо окажется подпорчен?
- В чем смысл и цель ежегодника полиции безопасности? Не только в том, что мы рапортуем, сколь успешно довели до конца то или иное криминальное производство, сколько дел в прокуратуру отправили и сколько судебных решений по ним было принято. Закон очень ясно говорит, что полиция безопасности должна вести и предупредительную работу и, если надо, шире информировать общество о своей деятельности и о происходящих в обществе процессах.
ПБ в своем ежегоднике ведет речь о том, что уже несколько лет, в соответствии с законом, идет процесс перехода части учебной работы в русскоязычных учебных заведениях на эстонский язык. В то же время, мы ясно показываем, что этому противостоит исходящая из Российской Федерации деятельность по влиянию. С одной стороны, каждый народ, его историческая родина должны стоять за то, чтобы живущие за рубежом представители этого государства или народа сохраняли бы связь с родиной, с родным языком и своей идентичностью. Другое дело - противостоять ли при этом законодательству страны пребывания и его претворению в жизнь? Чтобы смягчить переходный период, правительство Эстонии выделяло средства и давало достаточно времени. Деньги были приняты, израсходованы, а цель до сих пор не достигнута. Зато есть призывы «будем противостоять этому», «создадим какие-то альтернативные возможности». Например, господин Кылварт предлагает сделать русскоязычные гимназии частными - это законное требование, это можно делать. Но мы говорим, что там, где образование финансируется государством, должны действовать и законы государства. Вот наше послание.
То, что закон не нарушен, а мы указываем на этих людей? Но не всегда же внимание должно привлекать только преступление. Мы указываем на общественный процесс, в котором они участвуют. В том смысле участвуют, что противостоят исполнению действующих законов. По нашему мнению, это ненормально, общество следует информировать, какие установки распространяются среди русскоязычного населения. Достойно осуждения, если высокие чиновники самоуправления довольно активно противостоят государственной интеграционной политике.
- А на какую реакцию общества вы рассчитываете? Информируя, вы ведь не думаете: «скажем, а там хоть трава не расти». Все равно есть расчет на то, как это будет воспринято и что, может быть, изменит в поведении людей.
- Обычный человек не в силах ежедневно следить за процессом принятия и исполнения законодательства. Люди, которые специально средствами массовой информации не интересуются, не могут сами сложить целостную картину из отдельных статей и высказываний. Это и есть одна из целей ежегодника полиции безопасности - дать определенные процессы и проблемы в фокусе, представить обществу сконцентрированную картину. И, по-моему, это удалось, потому что поднятые нами темы очень активно обсуждены и в печати, и в общении людей. И тут уже людям решать - какие выводы они для себя сделают. Мы же не призываем население к самосуду или мести, ни в коем случае. Мы просто хотим дать знать, что происходит и чем это порождено.
- В последнее время в СМИ снова много говорится на тему «Россия - наш враг». В Ивангороде нашли какую-то станцию, которая стоит и следит за Эстонией, опять обсуждается, откуда и когда собирается напасть Россия… Далекие от сфер безопасности, обычные люди в таких случаях иногда говорят: «весеннее обострение началось». Что это за истерия и с чем она связана?
- Нельзя говорить, что Россия для Эстонии какой-то очень большой и серьезный враг. Но мы должны следить за теми процессами, которые вокруг нас происходят. Эстония - член НАТО, натовское пограничное государство, а мы ведь очень хорошо знаем о взглядах Российской Федерации на усиление возможностей НАТО, например, на натовский ракетный щит. Нельзя смотреть в свете деятельности Российской Федерации только на Эстонию в отдельности. Мы же участвуем в создании единого пространства безопасности НАТО.
- Премьер-министр Ансип буквально на днях сказал, что, дескать, в деятельности полиции безопасности, наверное, есть конфликт интересов. С одной стороны, КаПо добывает информацию разведывательным путем, а с другой, занимаются юридическими процедурами типа следствия. С учетом всех этих разговоров, ожидает ли вашу службу какая-то реформа?
- На самом деле, это вопрос политических решений. Полиция безопасности сама себе задачи не берет и сама их не отдает. Все делается через законы, через другие правовые акты. Задачи на полицию безопасности возложены, и полиция безопасности выполняет их так хорошо, насколько может, насколько позволяют ее ресурсы, знания, навыки. Если возникнет политический консенсус и желание, чтобы функции безопасности и функции ведения производства отдать в разные учреждения, то это, естественно, сделают.
Например, в начале 2000-х мы занималась расследованием коррупции во всех самоуправлениях. Потом было решено, что ПБ будет вести только производства по коррупционной деятельности высших чиновников. С 2007-го опять решили, что полиция безопасности должна вести такие дела в шести крупнейших самоуправлениях, поскольку там, по всей видимости, в случаях коррупции есть риск для безопасности.
Из чего эти дискуссии возникают? Замечу, никого не волнует, что кайтсеполитсей сегодня ведет производства по делам о взрывчатых веществах, о правонарушениях, связанных со стратегическими товарами, о международной контрабанде оружия и там использует и методы скрытого наблюдения, и методы юридического производства. Заботы возникают все-таки только в той части, где, так сказать, есть определенная связь с деятельностью политиков и политики связаны с должностными преступлениями.
- Дело обвиняемого в государственной измене сотрудника КаПо Алексея Дрессена, которое вы расследуете с весны и который работал когда-то в Ида-Вирумаа… Конечно, деталей вы не раскроете, но можете ли сказать хотя бы - что заставило этого человека пойти на сотрудничество с Россией?
- Там могут быть разные аспекты. Не исполнившиеся ожидания, которые он мог увязывать со своей карьерой. Очень часто в игре присутствуют и материальные интересы. Но поскольку уголовное дело Дрессена сейчас в фазе производства и скоро - надеюсь, что скоро, - дойдет до суда, то более детально до приговора об этом деле говорить невозможно. Все, что возможно сказать, мы открыто сказали, и к этому добавить нечего.
- А с учетом того, что суд будет закрытым, мы и после суда ничего не узнаем.
- Да, но сейчас невозможно сказать ничего еще и потому, что не надо создавать предварительного фона до судебного заседания.