Конец света ему не грозит

Конец света ему не грозит

Можно ли сегодня прожить без электричества? Трудно представить. Наверное, это сложно, но, как оказывается, все-таки можно.

Я отправляюсь в отдаленный уголок Тудулиннаской волости, на хутор, что находится недалеко от деревни Оонурме. Следуя инструкциям волостного секретаря, сворачиваю, кажется, в правильном месте на какую-то лесную дорогу. Трактор дорожку почистил, значит, не завязну в снегу. Двести, триста метров еду, полкилометра. Начинают брать сомнения: а туда ли я свернула? И в голове две мысли: где я тут развернусь, и как все-таки найти дедушку, который где-то тут живет посреди леса совершенно один, не имея даже электричества?
На мое счастье впереди показался минивэн, а недалеко от машины - одинокий лесоруб, убирающий молодую поросль вдоль лесной дороги. Как хорошо, когда люди местные и все друг друга знают!
– Где живет Вернер Кирсипуу?
– Так вы ту дорогу проехали, вам назад возвращаться нужно, - объясняет мужчина, и чертит на снегу ориентир к нужному мне перекрестку.
Ну надо же такому случиться? Нужный перекресток я проезжаю снова. Вариантов больше нет. Оставляю машину поближе к обочине раквереской дороги и иду пешком по расчищенной лопатой тропинке. Ну, не пришла мне первоначально в голову мысль, что перекресток - это пересечение дороги Раквере-Раннапунгерья с тропинкой, расчищенной лопатой…

Почти таежные расстояния
Человеческих следов на тропке не видно, зато много следов всякого зверья. Трехсотметровая дорожка ведет к одиноко стоящему посреди леса старенькому дому. То, что дом обитаем, становится очевидным при приближении: две собаки предупреждают хозяина лаем о появлении постороннего. А вот и сам хозяин: у калитки меня уже ждет старик, одетый странно даже для деревенского жителя - в какой-то нелепой шляпе или шапке и как будто в утепленном халате.
- Здравствуйте! Вы - Вернер?
- Да, - удивленно, но приветливо смотрит на меня старик. Здесь живого человека увидеть - в диковинку, поэтому если залаяли собаки - не выйти из дома дедушка не мог.
- Тут до ближайшего соседа в одну сторону будет два километра, да в сторону Тудулинна до другого - еще километр, - говорит Вернер о почти таежных расстояниях в местах своего проживания.

Сменил нарвскую квартиру на дом в лесу
Родился Вернер здесь неподалеку, в деревне Оонурме. Но с молодости уехал в Нарву, где заимел с женой однокомнатную хрущевку с комнаткой в двенадцать метров. Пока колесил по дорогам Эстонии, работая водителем на панелевозе, как-то еще получалось жить в стесненных условиях в городе. В те времена наезжал в дом своей прабабушки лишь как на дачу. Но с выходом на пенсию мужчина почувствовал, что городская квартира стала для него тюрьмой. Захотелось на волю: туда, где лес, чистый воздух и поют птицы.
Родившегося в деревне, его совершенно не смущало отсутствие в доме воды, туалета и электричества. А вот жена с полным отсутствием удобств смириться не смогла. Так дороги супругов и разошлись.

Керосинка, тазик с водой, да паровой утюг
Мы сидим на маленькой кухоньке старого дома, которому, по словам хозяина, уже сто лет. Вернер курит и рассказывает о своем житье-бытье последних десяти лет, с тех пор, как он перебрался на постоянное место жительства в лес. Из средств связи с цивилизацией мужчина имеет мобильный телефон, который заряжает в библиотеке раз в неделю, когда выбирается в волостной центр за новыми книгами и за продуктами. Еще у него есть старенькое радио, работающее на батарейках, да выписанная на год газета «Постимеэс».
- Где вода? В колодце, во дворе. Если есть желание помыться - баня исправно топится, - проводит Вернер экскурсию по своему подворью.
- А как стираете вещи свои?
- Грею воду в тазу на плите, так и стираю, - не видит особой проблемы старик.
Вот о чем он жалеет, так это о старинном паровом утюге, который у него был, но который племянник, живущий в Раквере, забрал, чтобы сдать на металл. В общем, остался дед без утюга.
На столе в кухне стоит керосинка, которая служит для той же самой цели, что и лампочки Ильича; правда, вместо керосина, который взять неоткуда, дедушка использует специальное масло. Впрочем, керосинка у него в доме не одна. Тут их штук десять: на любой вкус и размер.
Керосинку Вернер использует для чтения книг длинными зимними вечерами. Для других целей свет в доме ему и не нужен, поскольку уже давно выработался режим: вставать с восходом солнышка и с последними его лучами ложиться спать.
Все в его доме носит отпечаток старины. Здесь и старинная утварь на старинной кухонной плите, где один нагревательный диск исполинских размеров. Старинный чайник вместимостью, наверное, литров на семь-восемь, прекрасно сочетается со старинным кухонным отопительным прибором. На столе не старинная, но очень старая посуда, похожую на нее я видела в далеком детстве у своей бабушки. В дальней комнате есть еще одна старинная печка, на сегодня, правда, уже не работающая. Но отопительный прибор, действительно, очень интересный. Вернер объясняет, что сюда в топку кидали когда-то двухметровые дрова.

Манька, Лялька и кот Тузик
- Конечно, не хватает человеческого общения, - грустно говорит пожилой мужчина. Но три живых души все-таки скрашивают ему одинокое житье. Это маленькая, но очень преданная хозяину дворняжка Манька; Лялька - тоже дворняжка, но гораздо крупнее размером, да черный кот Тузик. Все четвероногие обитатели лесного хутора с нетерпением ждут среды - дня выхода их хозяина в люди, когда Вернер вместе с другими обитателями отдаленных деревень добирается автобусом до волостного центра. Возвращаясь домой, хозяин всегда привезет что-то вкусненькое и своим хвостатым любимцам. «Я вообще животных очень люблю. Раньше у нас даже корова была», - вспоминает он.

Водяные крысы загубили сельское хозяйство
Впрочем, обитают животные и на приусадебном участке у дедушки. «Во-о-от такие!» - отмеряет он руками тридцать сантиметров. Пока был моложе, Вернер активно занимался садом-огородом. Было много клубники, огурцов-помидоров, свеклы, моркови, капусты, картошки. Но как только урожай начинал поспевать, наперегонки с хозяином за уборку принимались и водяные крысы, которые здесь, у берегов Тагайги, развелись в больших количествах.
Сегодня у Вернера уже нет сил на борьбу с такими сборщиками урожая. Поэтому сажает он теперь совсем мало. Но зато прекрасно плодоносят яблони, до которых прожорливое зверье не добирается. Когда-то, много лет тому назад, мужчина отгородил свой участок от холодных северных ветров живой изгородью из елочек, плотно посаженных друг к другу. Сегодня деревья достигли уже внушительных размеров, надежно встав на защиту сада от холода.
Холодный зимний день догорает, наползают сумерки. Надо прощаться. Вернер стоит у калитки, провожая меня. Провожает меня и четвероногая свита, уже без лая, только виляя хвостами. «Не уйду отсюда, пока не услышу, что вы завели машину», - говорит дедушка. А я ухожу по трехсотметровой дорожке, которую 78-летний старик расчищает лопатой каждый раз, как выпадет снег. Ведь соседа с трактором не дождешься, хоть и обещал помогать старику.