Реабилитация юности
- Почему дверцы шкафа сломаны? Да это я разбила. Лучше уж шкаф... Злая была, распсиховалась! Почему? Да так... - 17-летняя Светлана о себе рассказывает охотно, как на приеме у психолога, хотя некоторые уточняющие вопросы нет-нет, да ставят ее в тупик. - Сюда пришла прошлым летом, а в ноябре сбежала. Вернулась в феврале, после смерти подруги, Кати. Она умерла от передоза. Ей было 15. Тогда на кладбище собралось много народу - почти все из таллиннского центра реабилитации, на Нымме теэ. Но я уже не употребляю, в последний раз - в феврале. Колола "китайца". А сейчас о наркотиках думаю с отвращением.
В конце года Свете исполнится 18, сейчас заканчивает 9 класс. Будущее туманно и в нем нет места даже мыслям о получении профессии. "Зачем? Пойду официанткой..." А то, что и "на официантку" надо учиться, ей даже не приходит в голову.
- В своем развитии многие из ребят остановились на том периоде, когда только-только начали пить или употреблять наркотики, - рассказывает член правления OÜ Corrigo Тийу Сепп, - и в свои 17-18 лет рассуждают как дети.
OÜ Corrigo, расположенное в здании бывшей йыхвиской детской больницы, по сути огромный реабилитационный центр. Амбулаторно и стационарно здесь восстанавливают после травм, инвалидов, есть отделение по уходу за пожилыми людьми, метадон-центр для желающих избавиться от наркозависимости, а также молодежный лечебно-реабилитационный центр. "В его названии намеренно отсутствует слова "наркомания, алкоголизм", - продолжает Тийу, - чтобы не звучало уж слишком негативно".
Негативно "звучит" правда жизни. А она такова, что уже в 12-13 лет многие дети нуждаются в серьезной медицинской и психологической помощи в связи с зависимостью от алкоголя и наркотиков. В Эстонии лишь два таких центра: в Таллинне, на Нымме теэ, и в Йыхви. В столице держат только своих, в Йыхви - со всей страны, в том числе из Таллинна. Можно сказать, что это полузакрытое учреждение, то есть поступают сюда ребята добровольно, подписываясь под правилами местного распорядка. Но сами правила достаточно жесткие, со временем "за хорошее поведение" могут поменяться. Редко когда приезжают с кем-то из родителей, чаще - в сопровождении социальных работников. Добровольно потому, что частенько центр реабилитации - единственный способ не попасть в молодежную тюрьму или Тапа.
Изоляция по расписанию
- Медикаментозно тут лечат лишь по предписанию психиатра, - говорит Тийу Сепп, - и не от алкогольной или наркозависимости, скорее, от агрессии. Физической ломки, как у взрослых, у них нет, так как "стаж" употребления маленький, но нервы, конечно, расшатаны сильно.
Не видя никакой другой модели поведения, что прежде была перед глазами в семье, с друзьями, этим мальчишкам и девчонкам приходится учиться жить заново: стирать носки, сервировать стол, мыть за собой посуду, нормально... разговаривать. "Если раньше они жили на улице или в родном доме, где основным украшением интерьера служили пустые бутылки, то здесь постигают такие элементарные вещи, как застилать за собой кровать, кушать за общим столом, - рассказывает психолог Марет Калда. - Не всем это нравится, но со временем привыкают".
Со временем. А вначале - карантин. Первую неделю-две нельзя звонить даже родным. Это связано с тем, что спустя два-три дня у добровольцев появляется жгучее желание покинуть стены центра, и были уже случаи, когда по телефону рассказывали жуткие вещи, что здесь творятся: и пьют здесь, и курят, и избивают (хотя первые пункты правил поведения гласят: тут я не курю, не пью, не употребляю наркотики, не дерусь, не занимаюсь сексом...). Напуганные мамы сломя голову неслись в Йыхви, устраивали скандалы и забирали ребятеночка - что ему и было надо: после определения в центр тюрьма за прошлые грехи уже не грозит... Поэтому первые дни и недели отданы для адаптации к новому месту. Через две недели - прогулки под присмотром воспитателя, строго по режиму. Впрочем, тут всё расписано до мелочей: когда завтракать, когда смотреть телевизор, когда свободное время для себя. "Обычно первую неделю они только спят и ни с кем не общаются, - рассказывает Тийу Сепп, - мы их не трогаем, не тормошим - пусть сами потихоньку втягиваются в общую жизнь. А спустя месяц разрешается раз в неделю звонить знакомым или друзьям. Но обязательно в присутствии кого-нибудь из персонала".
Контроль необходим во всем, так как бывали случаи, когда друзья приезжали даже из Таллинна и пытались передать наркотики по спущенной сверху бечевке, а то прятали под камнем, чтобы "сиделец" забрал "презент" во время прогулки. Контроль связан с пресечением всех соблазнов, из-за которых эти дети и оказались здесь. А они дети по разуму, и старики по увиденному, пережитому в свои небольшие годы.
Другая жизнь
За хорошее поведение ребят отпускают в город. Но не "погулять", а с конкретными целями. Например, в спортивные секции - на фотографии видно, сколько медалей в состязании по боксу за прошлый год получили мальчишки из центра. Отпускают навестить семью или товарищей из детского дома. Но наличие семьи еще не гарантия, что такое посещение окажется благотворным. Рассказывают, как неплохой вообще-то парнишка, ставший алкоголиком в пьющей семье, возвращался к прошлому именно в такие визиты домой. "Выпей! - наливала мать сыну стопарик, - до понедельника, когда надо возвращаться, всё проветрится!" Сказать "нет" бывает не под силу и взрослому, а пацану - тем более. Друзья тоже у ребят под стать им. Света показывает фотографии, где изображены смеющиеся девчонки. Катя погибла, Регина в тюрьме за воровство. С обеими она познакомилась в центре на Нымме, считает своими лучшими подругами.
Многие из живущих ныне в центре знакомы с проституцией непонаслышке (что девочки, что мальчики), насилие - вот главный козырь в общении с другими. И здесь им пытаются показать совсем другой мир, где есть время для хобби, для поездок с палатками на речку, в лагеря отдыха, для чтения книг (тут есть своя библиотека, приносят книги из дома и воспитатели), разрешают даже посидеть в интернете - в свое время Йыхвиская волостная управа подарила центру свои старые компьютеры. А как же учеба, спросите вы? К ребятам приходят учителя из местных гимназий. Экзамены сдают со всеми, для чего на микроавтобусе с воспитателем едут в школу и также вместе возвращаются.
Самое главное лечение здесь - разговоры по душам. С подростками надо говорить и уметь слушать. Ведь корень многих бед кроется в том, что с детства их не слышали, не слушали, они оказались никому ненужными. Поэтому привлечь к себе внимание пытаются таким вот образом, делая вызов обществу дурными поступками. Причем не все обязательно из детдомов или неблагополучных семей. Часто родители заняты зарабатыванием денег, уезжают на год-два из страны, а ребенок выживает, как умеет.
Время лечит
Раньше "реабилитационный период" состоял из 3-6 месяцев. "Но это же смешно! - считает Тийу Сепп, - что можно сделать за три месяца? Они только-только начинают втягиваться в нормальный режим, забывать прошлое, а мы были вынуждены их выписывать, после чего почти всегда случался рецидив". Теперь реабилитация растянута от шести месяцев до года, что указывается в подписываемом в самом начале договоре. Но есть и так называемые "пенсионеры", которые в центре с самого его открытия - а в июне ему исполняется четыре года. Чаще всего "пенсионерами" становятся те, кому вообще некуда идти, кто постоянно "бегает". Побеги - самое неприятное ЧП в центре.
- Я только вчера вернулась, надоело находиться в этих стенах, захотелось свободы, - рассказывала мне Светлана. - Поехала погостить к знакомым. Куда? В Тарту. Откуда деньги на билет? (заминка, во время которой слушающая наш разговор другая девочка показывает рукой характерный жест автостопщиков) Ну да, останавливала машины. И не боюсь я никого. Вообще-то я бегаю с пяти лет. Убегала и с Нымме теэ: быстро всё надоедает.
Кредит доверия, что дается этим мальчишкам и девчонкам, иногда подводит: пошли на прогулку и... В центре в пятницу было 19 человек, в понедельник - 18. После побега одна девочка не вернулась. И если она не захочет возвращаться, насильно никто не заставит.
- Наше государство - член Евросоюза, и стратегия развития центра выверена опытом других стран, - говорит Тийу Сепп, - поэтому принудительно тут содержать никого не можем, хотя условия, конечно, не тепличные.
Аркадий работает здесь воспитателем с самого начала и хорошо знает, как его подопечные умеют манипулировать взрослыми. "Быстро определяют слабые места", - говорит он. Именно в его смену на прогулке и сбежало несколько человек, а теперь через психолога Марет они пытаются договориться, как бы попросить у того прощения. Спокойный 26-летний парень не против, но о чем будет говорить с нарушительницами режима, известно только им. Понятно одно: веры станет меньше.
Шанс
Это не тюрьма, не колония. Девочки и мальчики живут вместе, только "женская" половина находится в тупике коридора. Удивила решетчатая железная дверь. "На ночь закрываете от мальчиков?" Марет Калда поясняет, что только в крайних случаях, так как на страже покоя и нравственности сутками стоят воспитатели - за подростками и здесь нужен глаз да глаз.
Будет неправдой сказать, что все поголовно выходят отсюда перевоспитанными. Возвращаться-то приходится в привычную среду. И часто благие желания, выпестованные в изоляции и под жестким контролем, рассыпаются в пыль, как только бывшие питомцы центра попадают в прежнее окружение. Тийу Сепп мечтает получить от Йыхви квартиру для "пенсионеров" - не могут же они вечно жить в центре. Туда бы каждый день приходил социальный работник, также мог их контролировать. Но это пока мечты.
Из более чем ста человек, прошедших через центр, по мнению Тийу Сепп, полноценными членами общества станут единицы. Им еще только 14-18, а судьба многих уже предопределена. И это страшно. Когда свою жизнь сломал или ломает взрослый человек, то его решение более-менее осознанное, но у детей, подростков нередко нет выбора, нет лучших примеров, чем те, что видят перед своими глазами. И в йыхвиском молодежном лечебно-реабилитационном центре им дается шанс, возможность увидеть другой мир, с другими радостями и целями. А вот как они распорядятся этим шансом, зависит и от них самих, и от окружения, в которое они попадут после центра.
Ольга ТАРАСОВА
Фото автора